Мой бывший пациент - Анна Григорьевна Владимирова
Осмотр детей и отчет об их терапии заняли большую часть времени. Но все, к счастью, были стабильны. Даже Семен. Несмотря на ожоги и сильные обезболивающие, парень держался молодцом. Само собой, регенерация его спасала не хуже усилий врачей.
А вот отец Князевых вызывал опасения. Он временами приходил в себя, но был еще слаб, поэтому его держали на седативных. И природная регенерация ему не помогала вовсе. Она просто не включалась от кровотечений, которая случалась уже два раза после первой операции. Когда Игорь говорил мне, что его отец стабильно-тяжелый, я надеялась на лучшее и была уверена, что опасности нет. Но она была.
В общем, когда я случайно глянула на часы в мобильном, обнаружилось, что Стаса я не видела уже три часа. Не говоря о том, что все еще была в спортивном костюме, перепачканном сажей. И не позвонить же ему.
Выйдя в коридор, я прислонилась к стене и набрала Игоря.
— Освободилась? — отозвался он.
— Частично. Где Стас?
— У отца.
Я тяжело вздохнула.
— Как раз хотела поговорить с тобой о нем. Ты где?
— В ординаторской на третьем, — устало выдохнул он. — Кофе будешь?
Когда я, наскоро переодевшись, показалась в ординаторской, меня ждали кофе и хмурый Игорь.
— Как ты? — заглянула я ему в глаза, усаживаясь на стул за стойкой. Игорь отложил планшет:
— Я в норме. Стас, что очень удивляет, тоже. — И он подтолкнул мне папку с отчетом. — Функция сердечной мышцы восстановлена. Анализы крови в норме. Осталось понять, какая цена.
И он прямолинейно посмотрел мне в глаза.
— Узнаю — сообщу. Давай об отце…
— Я не знаю, что тебе сказать. — И он откинулся на спинку стула, переводя взгляд в окно. — Я сделал все.
Злился.
— Не сомневаюсь в этом.
— Он будто не хочет жить, — цедил Игорь. — Или не хочет, чтобы я его спасал. Или еще что-то… Но там, где я даю хорошие прогнозы, все летит к чертям. Ткани рвутся, лопаются сосуды. Уже два раза экстренно оперировали.
— Я знаю. Игорь, — я дождалась, пока он посмотрит на меня, — так бывает. Ты не виноват.
— Я знаю. Мне просто жаль, что я не нашел в себе силы вернуться к нему раньше. А теперь может стать поздно.
Я поднялась, подошла к нему сзади и обняла за плечи, прижимаясь к его щеке:
— Держись.
Он обхватил мои запястья на своей груди:
— Ну а ты?.. Как у вас со Стасом?
Я усмехнулась, выпрямляясь:
— Хороший он у тебя. Я не устояла.
Игорь усмехнулся.
— Еще несколько дней назад я бы ему не позволил к тебе приблизиться. А теперь…
— Что?
— Теперь я благословил его на отношения с тобой, — изумленно покачал он головой, улыбаясь. — Мы действительно будто все немного сошли с ума в эти дни.
— Что тебя заставило изменить свое мнение? Еще позавчера ты рычал мне в трубку.
— Когда ты сказала о приемных детях, это прозвучало очень странно. Настолько, что я решил, что у меня глюки и надо выспаться. Я считал Стаса махровым эгоистом. А потом, я же общался с этими детьми все это время, пока они тут. Мальчишки много всего рассказали. О жизни до того, как их вытащил Стас, и как им хорошо теперь. Все они стараются отплатить за новый шанс, учатся, работают. У них — настоящая стая, семья. И ведь эти его дети из приюта — лишь часть от тех, кого ему удалось изъять. Их просто не смогли никуда пристроить. — Он помолчал немного, опустив взгляд на планшет. — И мой отец все это знал. Он помогал Стасу.
— Отец не мог просто прийти к тебе и сказать, что Стас не такой, каким хочет казаться. Это всегда было ваше личное дело…
— Конечно, не мог, — нахмурился Игорь. — Да я и не испытывал никогда особой злости на брата. Пока он не положил на тебя глаз, по крайней мере.
Я усмехнулась, а Игорь улыбнулся.
— Когда это все закончится, может, соберемся все вместе? Вы и мы с Яной. Или это вообще полное безумие?
— Нормальное такое безумие, — улыбнулась я. Только даже Игорь не мог предсказать, по какому все же поводу мы соберемся, если вообще сможем… Стало беспокойно настолько, что сердце уже привычно разогналось в груди. — Я пойду поищу Стаса.
— Я с тобой, — тяжело поднялся он.
— Как Яна?
— Спит в моей комнате тут. Я только что ее проведывал.
— Ох, Князев, — усмехнулась я. — Ты из тех, кто берет дом на работу, а не наоборот.
— Зачем выбирать, если можно этого не делать? — улыбнулся он, открывая мне двери. — У нее как раз выходной.
И я только тут заметила, как легко мне стало говорить с Игорем о Яне. Я настолько привыкла к тому, что тема его личной жизни сжимает мне сердце, что и не сразу заметила, что это прошло.
Но и теперь сердцу не было покоя — оно сжималось от тревоги за Стаса.
***
Я смотрел на отца, чувствуя незнакомое спокойствие. Дурное, отчаянное, затхлое спокойствие, от которого будто вот-вот перестанет биться сердце, и я свалюсь в погребальную яму. И виной тому совсем не дурные предчувствия…
Горький позвонил на мобильник Игорю, когда тот закончил перевязку. Откуда узнал, что я рядом — второй вопрос. Главное — он попросил меня ждать. Понятно, что Давид не может быстрее, иначе информация о нем где-то всплывет, и Марку придет конец. Также было понятно, что ждать возможно придется долго.
Я соврал, что подожду.
Потому что не знал, сколько у меня времени.
Игорь сказал, что мое сердце в норме. Но Ива не стала бы просто так искать мне доноров. Значит, это не гарантия, и неизвестно, когда я снова окажусь между этим светом и тем.
— Пап, — хрипло позвал я, — ты должен поправиться. Может так случиться, что за моими беспризорниками будет некому больше приглядывать. А мы с тобой не можем оставить их одних…
Я потянулся
