Тайна 12 невесты или Отбор на выживание - Наталья Шевцова
Глава 21
Едва нырнув в глубины ласково и призывно шепчущей тьмы, Николас сразу же пожалел, что не озаботился ещё и заклятием глухоты. И что самое обидное, мысль-то ведь такая мелькнула, но он отверг её, как смешную!
Зачем заклятие глухоты тому, кому медведь на ухо наступил? Особенно если этот кто-то, может позволить себе, прежде чем нырнуть во тьму, призвать пламя и закутаться в него, словно в домино[1].
Это только тонкочувствующие натуры способны услышать в приятной мелодии божественное откровение и вознестись куда-нибудь в небеса вслед за нежными голосками хорошеньких хористок. Что же касается его, то ему всё равно, что песнь соловья, что рык его дракона. Хотя нет, не всё равно. Рык Игнашки ему нравится, куда больше соловьиных трелей. Хотя бы уже потому, что Игнашка никогда не мешал ему спать по ночам, а соловьи — случалось.
— Это ты просто не ту музыку слушал, — ласково и нежно, между тем, снова и снова пела ему на ухо тьма.
— Я пытался заменить матери дочь! — насмешливо хмыкнул Николас. — Поверь мне, я переслушал более, чем достаточно музыки, чтобы на всю оставшуюся жизнь заработать аллергию и на скрипки, и на флейты, и на рояли… и вообще на все инструменты миры. Разве, что кроме барабанов! И горнов! Но только в том случае, если они звучат на поле боя.
— Это ты просто не слышал моих песен и моей музыки, — не сдавалась тьма.
— И, тем не менее, прекрасно жил! — не задумавшись, парировал Николас.
— Так ли уж прекрасно? — не поверила тьма и добавила: — Разве ты был счастлив? Нет, все эти годы ты был несчастлив… — и в голосе её было столько тоски, грусти и искреннего сочувствия, что Николас не смог возразить. Да и зачем. Она ведь ему правду сказала. — А я хочу сделать тебя счастливым, — продолжила меж тем увещевать она. — И я знаю, как сделать тебя счастливым. Просто послушай меня, и я сделаю тебя счастливым. Просто послушай меня… — голос тьмы звучал настолько завораживающе нежно и умоляюще беззащитно, что у Николаса не хватило духа отказать ей и себе в такой малости…
И позволил себе послушать.
Голос был как мёд, как дыхание, как луч солнца…
Он понимал, что это ему лишь кажется. И пытался не слушать, пытался отгородиться от навеянных ему чувств и ощущений, но… разве можно отказать от дыхания или запретить солнцу светить?
А тьма тем временем продолжала игриво и одновременно сладостно нашептывать. И шепот её был как ветер, как страсть, как сама жизнь…
— Просто вслушайся в слова моей песни, — ласково уговаривала она.
И он прислушался. И… не разобрал ни слова.
Но ему было уже всё равно. Ему просто понравилось слушать. Просто понравилось слушать её шёпот…
Ему бы только слушать…
Шепот убаюкивал, обволакивал.
Дарил счастье.
Обещал покой…
Который вдруг нарушил истошный женский крик.
— Идиот! Ты здесь не за этим! — одернул себя Николас. Он не смог сразу вспомнить, за чем он здесь, но одно он знал точно: — Нельзя слушать! Нельзя прислушиваться!
— Можно, — нежно и ласково возразил ему шёпот. — Можно и нужно…
— Нет, нельзя! — прорычал он.
Он не был уверен, но, кажется, от этого рыка ему стало немного легче.
Тьма лишь рассмеялась. И смех её как перезвон колокольчиков. Как журчание ручья.
— Ты такой забавный… Такой хороший и славный, мой мальчик…
— Я не забавный! И не славный! И я не мальчик! И уж точно не твой! И я терпеть не могу колокольчики! Потому что я понятия не имею, как они звенят! — раздраженно возразил он. — Пошла вон! Прочь от меня!
Николас не знал, кому он это говорит. Кого или что он прогоняет прочь. Знал только, что он не должен больше этого кого-то или что-то слушать.
Вот только он это и раньше знал, и всё равно поддался. И это сделало его слабее. Он чувствует это: он стал слабее. Намного слабее.
А ещё ему не хватает воздуха. Настолько сильно не хватает, что просто нечем дышать…
Еще бы он не задыхался! Ведь воздух нужен не только ему, но и пламени, которым он объят. Из чего следует…
Ничего из этого не следует! Снова одернул себя Николас. Вслед за чем язвительно добавил, обращаясь уже к неизвестному колдуну: — Ну и кто теперь славный мальчик⁈ Мимо, хороший мой! Лучше нужно было подготовиться! Моё пламя часть меня. А потому нехватка воздуха — это такой же обман, как и обещанное тобой счастье и покой. И… да, спасибо за подсказку! Спасибо, что напомнил мне, кто я есть!
На этих словах, Высокий лорд взмахнул рукой, проложив для себя через тьму даже не огненную тропу, а самый настоящий огненный туннель.
Да и туннелем это было лишь изнутри, снаружи же это было огромным зверем, прокладывающим себе дорогу сквозь тьму огненными шипами, когтями и зубами. Он пожирал всё, что попадалось ему на пути, без брезгливости и без стеснения. С такой жадностью! С таким пылом! С таким ликованием! Короче говоря, он был просто счастлив!
А вот тьма и здание не очень: первая — завопила то ли от боли, то ли от бессильной злобы, то ли от того и другого сразу; второе, не смотря на предпринятые магической системой пожаротушения героические усилия, почти сразу протестующе заскрипело и затрещало. Ещё бы! Ведь на его внутренности обрушился столь чудовищный жар, что распыляемые системой пожаротушения струи воды испарялись прежде, чем достигали стен и тем более, пола. По причине чего, его некогда сияющие белизной мраморные стены, потолок и пол обуглились.
Поняв, что больше не слышит шёпот, Николас втянул в себя отпущенное ранее на свободу пламя и, увидев всего полметра не обугленного коридора у самого входа в морг, от души выругался.
— Твою ж предвечную бездну! Всего-то и надо было, сделать ещё один шаг! — досадовал он, направляясь по обугленному коридору в прозекторскую. — Но кто ж знал, что это всего лишь ментальный контур, а не полог… Всего лишь⁈ Ты сказал, всего лишь⁈ — сам над собой сыронизировал Высокий лорд. И сам себя же и поправил.
