Подарок для герцога. Вернуть отправителю! - Елена Княжина
На диване, укутанный темно-зеленым пледом, лежал Габриэл. Без рубашки и мундира, с голым плечом, посиневшим от яда… Рядом в кресле, придвинувшись к брату на расстояние выдоха, сидел монарх. Без веночка и с тенями, пролегшими под глазами.
– Ализа? – он удивленно поднял глаза и придал себе более собранный вид. Хотя пустого графина на столике не заметил бы только слепой. – А я… вот.
Владыка был нетрезв и хмур, но больше всего – печален. Он не спрашивал, откуда я пришла, как материализовалась в замке… Такие глупости Гариэта не волновали.
– Странное дело. Я старший брат, но опорой всегда был Габ, – он развел руками. – Я совершенно растерян. Лекари говорили «один час», но это было давно… Брат не приходит в сознание. Не уверен, что он нас слышит. Я пытался привести порталом Галу, но академию успели закрыть заслоном… Оно так, конечно, лучше, Галлея в безопасности. Но Габ хотел бы, чтобы она была рядом.
– Можно я? – прошептала я, поглядывая на край дивана. Едва ли я на нем умещусь.
– Конечно, Ализа… Побудь с ним.
Гариэт уступил мне кресло и, пошатываясь, вышел из кабинета.
Не став медлить и копошиться в сомнениях, я стащила с шеи кулон. Нагнулась над мужем, погладила по щекам, разжала мягкие губы… Вряд ли ведь я отравлю его больше, чем есть? Торопливо отвинтила крышечку и влила содержимое рубинового «патрона» в рот Габриэла. Все, до последней прозрачной капли.
Хорошо бы презент от Ахнета оказался «даром мира», а не «даром мести»…
– Только попробуй умереть, кворг винторогий! – прошипела Габу в губы, стукнула в сердцах по раненому плечу и согрела герцогский рот поцелуем.
От мужа пахло дымом войны и кровью, едкими снадобьями и солнечным лугом. Он был теплым, горел в лихорадке. И я, пользуясь моментом, сдвинула плед пониже и уложила голову на грудь герцога.
В ушах гудело от паники, я не слышала стука сердца. Не могла же я опоздать? Мой законный час еще не прошел, я бежала так быстро, как могла!
– Я видела Вергану. Или спятила, или по правде, – призналась ему, наглаживая повязку на ребрах.
Надо бы заменить ее: багровые пятна давно просочились через ткань, но Гариэт был не в том состоянии, чтобы заметить.
Рядом на тумбе лежали флаконы с мазями, стопки чистых бинтов и ватные прямоугольники, прошитые заживляющими чарами. Я аккуратно сняла старую повязку, промыла рану, окаймленную темно-синим, и сверху уложила свежую материю.
– Даже не представляешь, от чего я только что отказалась, – рассказывала Габу, расправляя бинт по ребрам. Он прилипал сам и закреплялся надежно, без клея, пластыря и узелков. – За твою жизнь я продала свой единственный шанс вернуться домой. И если ты не очнешься, я тебя самолично придушу, так и знай.
Пальцы испачкались в крови, и я на автомате промыла их в серебряном тазике. Вытерла полотенцем, осмотрела ладонь… Брачная петелька так и осталась светло-розовой. Вот-вот исчезнет.
А грайнит в кольце, напротив, траурно потемнел. Наверное, камень запачкался кровью – из бледно-зеленого превратился в почти черный. Прямо как бездна, что разверзалась внутри меня. Что, если противоядие не поможет?
***
Я не столько задремала, сколько отключилась, сгруппировавшись в широком кресле, как в материнской утробе. Лишилась чувств – от усталости и переживаний, пригревшись в тепле протопленного замка.
Сквозь бредовую пленку сна я ощущала, как чья-то ладонь поглаживает мои волосы и поправляет плед. Откуда на мне плед? Одним демонам ведомо… Но это неважно. Спим дальше. Проснемся – и все будет хорошо.
А если не будет – то и просыпаться нет смысла.
– Габ?! – выдернул меня из дремы сиплый вскрик.
Голос похож на Владыку, но к чему бы ему так орать в собственном замке?
– Тише, разбудишь, – шепот, знакомый до боли в груди. Приснится же.
– Но как? Ты ведь… Ты умер, брат! – «любезно» напомнил Гариэт моему кошмару. – И час прошел… О, Вергана милостивая, ты точно у нее любимчик!
– Я уже и сам начинаю в это верить.
Меня снова ласково погладили по голове. Зарылись пальцами в волосы, завившиеся от влаги. Заставили провалиться в сон.
Чем глубже я проскальзывала в сладкую дрему, тем сильнее верилось, что теперь все точно будет хорошо.
– Давай я помогу, – настаивал на чем-то Владыка, мешая мне смотреть прекрасные фантазии.
Мы с Габом, Грейнхолл, Эмильена, еще один зеленоглазый малыш, подозрительно напоминающий генерала…
– Сам, – угрюмое в ответ.
– Ты и на ногах-то еле стоишь. Куда тебе еще и?.. – шепотом разорялся Владыка.
– Сказал же: я сам, – упертое шипение.
Сразу за ним меня вытащили из кресла чьи-то теплые, неуверенно подрагивающие руки. Прижали к горячему и твердому. И медленно понесли куда-то, покачивая и баюкая.
– Не просыпайся, – велел самый лучший голос на земле. И я послушно провалилась в дрему.
Мы шли, шли, шли… Заскрипела дверь, и недовольное кряхтение вырвало меня из сна:
– Надо было сразу это сделать… Традиция все-таки.
Догадалась, что меня перенесли через порог супружеской спальни. Да, Габ, надо было… Но и сейчас не поздно.
Сон опять сковал мое оцепеневшее тело. Как я устала за этот день… Как устала. Едва голова коснулась подушки, я застонала, как мартовская кошка, нализавшаяся валерьянки. Мррр!
Вдалеке, за неплотно прикрытой дверью, хлестала вода. Она билась в бортики купели, шла волнами, шипела пеной…
Через тысячу миллионов лет с меня стащили мантию и сапожки. Ослабили шнуровку на платье, стянули прилипшую материю. Жить на свете сразу стало легче и приятнее.
Потом меня, неприлично голую, сгребли в охапку и прижали к себе. Тоже, надо сказать, к не шибко одетому телу. Мокрому к тому же, душистому…
– Габ, ты живой? – вскинулась я, выпрыгнув из забытья.
– Еще не совсем, но к утру буду. Спи, Ализа.
Мой висок накрыли мягкие, влажные губы, и я снова сбежала в сладкую темноту.
***
Уже утро? Трудно разобрать. За зашторенным окном герцогской спальни поблескивал снег, и все казалось чрезмерно белым, ярким, искристым…
Я зажмурилась, отвернулась от слепящей полоски света и со сладостной негой поерзала щекой по мягкой подушке.
– Я слышал, ты назвала меня кворгом. Винторогим, – вдруг влезло в мое ухо. Убийственно вкрадчивое. – Потом грозилась придушить и сетовала, что пожертвовала чем-то важным.
– Ты же был без сознания, – сонно промычала я. – В п-переходном…
– В переходном?
– Состоянии. Ты не должен был слышать! – возмущенно прошептала я.
Приоткрыла один глаз и столкнулась с внимательным, изучающим взглядом давно проснувшегося мужчины. Габ смотрел на меня с напряжением, заметно пульсирующим на висках.
