Гимназистка. Нечаянное турне - Бронислава Антоновна Вонсович
– У одного из Волковых полог дает очень похожий эффект. Я больше ни у кого не встречал подобных. – Соболев вперил в меня пронзительный взгляд, словно ожидал, что я сейчас признаюсь в тайной связи с его противниками.
– Старый семейный артефакт, – прохрипела я и выразительно закашлялась.
– Ваше сиятельство, не мучайте мисс Мэннинг, – всполошился Песцов. – Я же вам уже говорил, что у нее непростые отношения с магией. Старые семейные тайны, которые она не хочет да и, скорее всего, не может выдавать посторонним, понимаете?
– Да, – я кивнула, соглашаясь с Песцовым, и поправила шаль, которая уже не просто колола, а начинала душить.
– И все же я настаиваю, чтобы вы на время пребывания в моей губернии были моими гостями.
Соболев говорил с радушной улыбкой, но что-то подсказывало, что отказаться будет не так просто. Да и звучало это не приглашением, а скорее приказом.
– Ваша светлость, мисс Мэннинг едва держится на ногах.
– Не думаю, что полиция примет это во внимание, – заметил Соболев. – А в моем доме вы будете избавлены от назойливых визитеров. И допрос будет лишь формальным. В конце концов, никто не пострадал.
Не могу сказать, что меня расстроила гибель двух крэгов, но, по нашей легенде, погибла ни в чем не повинная горничная мисс Мэннинг. И это о ней говорят сейчас «никто»?
– Хм…
– Из ценных членов общества, – правильно понял меня Соболев. – Горничную найти куда проще, чем вторую мисс Мэннинг. Я очень рассчитываю, что за время, проведенное в моем доме, вы оправитесь в достаточной степени, чтобы я смог услышать голос, который называют золотым. Одевайтесь. Я распоряжусь, чтобы ваши вещи отвезли ко мне.
– Мисс Мэннинг выразила желание вернуться в Англию, прервав турне, – с кислой миной сказал Песцов.
Но Соболев уже дергал сонетку, вызывая коридорного. Оставлять нас с Песцовым наедине он явно не собирался.
– Я не могу позволить, чтобы дама уехала от нас в таком состоянии, – заявил князь. – Пусть не магией, но народными средствами мы вернем ей голос. Я настроился услышать пение мисс Мэннинг, и я его услышу.
Боже мой, что же делать? Уехать, пока я выдаю себя за больную, не дадут. Но даже если я притворюсь, что голос вернулся, оперные арии не исполню, как бы меня ни уговаривали, а Соболев, кажется, и без того полон сомнений относительно моей личности…
Глава 16
Собственно, мне даже не дали самой собраться. Князь заявил, что поручит упаковать и привезти мои, точнее мисс Мэннинг, вещи и что ручается, что оттуда ничего не пропадет.
– Ни одной ленточки не будет утеряно, уверяю вас, дражайшая мисс Мэннинг. Все будет собрано и доставлено в целости и сохранности.
Он говорил столь убедительно и улыбался столь дружелюбно, что появилась твердая уверенность: все вещи буду осмотрены, и не один раз. Боже мой, а ведь я даже не знаю, что там лежит! Вдруг мисс Мэннинг возила с собой что-то компрометирующее, да еще в крупных объемах? С другой стороны, если даже употребление кокаина не считается чем-то предосудительным, то что такого у нее могло быть в багаже? Что в России может быть запрещенным?
Я бросила отчаянный взгляд на Песцова, тот и сам казался растерянным, но тем не менее пришел на помощь:
– Ваша светлость, не лучше ли позволить мисс Мэннинг отдохнуть хоть немного, поужинать, принять ванну?
– У меня в ее распоряжении будет ванна куда больше. И горничная. И целитель. Я все же настаиваю, чтобы вас осмотрели, мисс Мэннинг. Такое потрясение не могло пройти бесследно. Я не хочу, чтобы мир потерял прекрасную певицу.
Приоткрытая форточка заманчиво манила. Появился соблазн перекинуться и сбежать, оставив все проблемы на Песцова. Он талантливый, непременно что-нибудь придумает для спасения собственной пушистой шубки. Останавливала только неуверенность в том, что удастся выбраться из города, и уверенность в том, что с документами придется распрощаться.
В дверь постучали, и после командного «Войдите» от Соболева на пороге возник коридорный и, нервно дергая глазом, проблеял, что сани уже поданы ко входу. Блеянье получилось столь выразительное, что невольно закралось подозрение, не Овечкин ли он. С другой стороны, не будет же гордый представитель звериной фамилии работать на столь неприметной должности? Или это зависит от самой фамилии, и Овечкины и Барановы могут работать где угодно без урона звериной чести?
– Мисс Мэннинг, прошу вас, – предупредительно сказал Соболев. И даже улыбнулся, хищно так.
– Простите, но я вынуждена отказаться. Я устала и нуждаюсь в отдыхе, – почти невежливо ответила я, изо всех сил напрягая горло, чтобы говорить как можно неразборчивее. Увы, на певучее контральто мисс Мэннинг мой голос не походил ни в малейшей степени.
– Отдохнете в моем доме.
Соболев уставился на свою руку, сжимая и разжимая пальцы, словно раздумывая, какое заклинание лучше применить. Я внезапно вспомнила плетение от ментального воздействия и набросила его на всякий случай на себя и Песцова. Не хотелось бы, чтобы сообщник выдал что-то, касающееся меня, и неважно, правду или свои домыслы, что было бы еще хуже: подозреваю, они еще страннее правды.
Песцов сделал большие глаза, то ли заметив, что я на него бросила плетение, то ли, что более вероятно, пытаясь донести, что с князем спорить не стоит.
– Пойдемте же, мисс Мэннинг, – нетерпеливо сказал Соболев. – Все, что нужно, сделают без вас. И вещи соберут, и за номер заплатят. Даже не беспокойтесь.
– Я бы хотела оставить номер за собой, – напротив, забеспокоилась я.
– К чему вам лишние траты, мисс Мэннинг? – по-доброму улыбнулся Соболев. – Когда будете уезжать, я распоряжусь, чтобы вас отвезли прямо к поезду, так что необходимости сохранять за собой номер у вас нет.
– Не хотелось бы злоупотреблять вашим гостеприимством.
– Помилуйте, мне в радость принимать столь красивую даму. Или вы боитесь, что не дойдете? Тогда я распоряжусь, чтобы вас вынесли.
Последнее звучало уже открытой угрозой. Устроить скандал? Ни на миг не засомневалась бы, если бы не необходимость соответствовать облику мисс Мэннинг. Приличный скандал шепотом не устроишь, а стоит мне заговорить чуть громче, и Соболев непременно поймет, что английский язык мне неродной, что, в свою очередь, вызовет кучу ненужных вопросов. На Песцова я посмотрела весьма мрачно, он же лишь руками развел. Я глазами показала ему на шкаф, на котором лежали жизненно необходимые мне учебники с документами. И если с учебниками я расстаться могла, пусть и с душевными страданиями, то без направления от Шитова моя жизнь усложнялась еще больше. Как
