Гимназистка. Нечаянное турне - Бронислава Антоновна Вонсович
– Я переоденусь. А вам бы пока пообщаться с жандармами, – напомнила я. – То, что вы не пошли сразу туда, скорее вызовет вопросы, чем неподходящее платье на мне.
– Сначала я поговорю с Соболевым. – Песцов всунул платье мне в руки. – Может, придется скорректировать показания.
– Например? – удивилась я. – Мне казалось, мы уже скорректировали все что можно.
– Маяк. – Песцов вытащил упомянутый предмет и подбросил на ладони. – Я не уверен, что в интересах Соболева выносить случившееся на люди. Вполне возможно, он захочет замять историю с волками и свести все к нападению крэга.
– И зачем нам это?
– Как это зачем? – довольно усмехнулся Песцов. – Тогда он нам будет обязан. А это многого стоит.
Глава 15
Князь Соболев оказался высоким, но весьма худым, я бы даже сказала, тощим, если так позволительно говорить о князьях. При этом от его фигуры исходило ощущение такой властной силы, чем-то похожей на бабушкину, что я заподозрила в нем мага и в который раз пожалела, что не научилась различать магов от немагов. Возможно, этот набит магией под завязку, но, к сожалению, для оборотней магия никак не пахла, а для магов была не видна, пока не проявляла себя в плетениях. То есть плетения как раз на князе были, скорее всего, защитного свойства, насколько я могла судить, пусть и старалась на них не отвлекаться. Но само их наличие не говорило о наличии магии у Соболева. Возможно, он использует артефакт или даже несколько. Как все-таки научиться смотреть так, чтобы видеть ауру? По ней-то точно можно узнать многое.
Княжеские черные, близко посаженные глаза, казалось, просматривали меня насквозь, и все же пока я не вызывала у него ни малейшего подозрения. Возможно, потому, что почти не открывала рта, отделываясь кивками, гримасами и неявными хрипами, отрабатывая легенду о сорванном голосе. Для соответствия легенды же еще Песцовым на горло была намотана найденная в одном из чемоданов мисс Мэннинг цветная шерстяная шаль, которая немилосердно кололась и которую я время от времени поправляла, когда становилось совсем невыносимо. Ужасно беспокоило отсутствие Песцова, который как ушел созваниваться с Соболевыми, так больше и не появлялся, хотя сам князь был уже у меня.
В который раз я пожалела, что мы не договорились об условном стуке и я отозвалась на первый же. А ведь могла притвориться спящей! Как непредусмотрительно со стороны Песцова бросать меня в одиночестве перед грозной опасностью в лице князя Соболева, который расположился в гостиной моего номера, как в собственной, и пошел уже на третий круг уверений в своем искреннем сожалении о происшедшей со мной неприятности, как он деликатно именовал попытку нашего убийства. Намеков на то, что я устала и хотела остаться одна, он не понимал, сколько я ни прикрывала глаза, показывая свое состояние.
– Мисс Мэннинг, скажите, что мы можем для вас сделать?
– Моя горничная… – прохрипела я, максимально пытаясь показать, как сложно говорить.
– Тело будет отправлено в Англию за счет рода Соболевых, – неправильно понял меня князь.
– Тело?
Меня передернуло от воспоминаний о превращении того самого тела. Вряд ли удастся опознать горничную в том, что мы выдали за переводчицу, а значит, за горничную будут пытаться выдать что-то другое.
– Разумеется, после того, как все части будут собраны и идентифицированы, – любезно дополнил Соболев. – Я был на месте… происшествия. Думаю, у полиции возникнут с этим небольшие сложности.
Небольшие сложности? Перед глазами встала картина разбросанных ошметков, я опять почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота, и подумала, не настал ли подходящий момент, чтобы имитировать обморок. Чем больше мы общались наедине, тем больше у Соболева появлялось возможностей подметить неправильность в моем облике и речи. Боюсь, английским он владел куда лучше меня. Конечно, можно отговориться особенностями произношения в той местности, где выросла мисс Мэннинг, но я понятия не имела ни где она выросла, ни есть ли там какие-то особенности.
Я отпила уже порядком надоевший чай и знаком предложила князю ко мне присоединиться. Когда рот занят у обоих, не находится места ни для неудобных вопросов, ни для ответов, которые могут навести на подозрения. Да куда же запропал Песцов, черт его подери?! Стуку в дверь я обрадовалась, но это оказался всего лишь один из подручных князя, который, к счастью, не задержался.
– Вы позволите, мисс Мэннинг? – Князь наклонил над моей чашкой принесенную подручным пузатую бутылку с золотыми буквами на этикетке, складывающимися в узнаваемую надпись: «Cognac». – Полезно при переохлаждениях и для успокоения нервов.
А также для развязывания языков, которые хоть и заплетаются, но могут наговорить много лишнего. Я помотала рукой над чашкой, показывая, что не нуждаюсь в такой добавке. И тут наконец появился Песцов, который словно только и ждал, когда начнут разливать спиртное. Он вломился в номер даже без стука, что было отмечено не только мной, но и князем, который удивленно поднял брови при виде этакой вольности. До репутации мисс Мэннинг мне дела не было, а вот осознание того, что кто угодно может вот так зайти без моего разрешения, было довольно-таки неприятным. Я выразительно откашлялась, но не была удостоена даже взглядом, поскольку все внимание вошедшего было обращено на князя.
– Ваша светлость, не спаивайте мисс Мэннинг, – обеспокоенно сказал Песцов. – У нее и без того проблема с голосом. Спиртное может повредить еще больше.
– Вам не кажется, Дмитрий Валерьевич, что в присутствии дамы следует говорить на понятном ей языке? – недовольно ответил Соболев.
По лицу Песцова скользнула тень облегчения. По-видимому, он опасался, что без его присмотра меня сразу же раскроют.
– Вы совершенно правы, ваша светлость, – согласился он теперь уже по-английски. – Но у нас с мисс Мэннинг выпал столь тяжелый день, что поневоле забудешь о приличиях. Надеюсь, Филиппа, вы простите мне эту досадную оплошность?
Я кашлянула и скорчила гримасу, которую при желании вполне себе можно было расценить как прощение. Или, напротив, недовольство. Это уж зависит от того, как интерпретировать.
– Мне кажется, немного алкоголя не помешало бы ни мисс Мэннинг, ни вам, Дмитрий Валерьевич.
– Нам еще с полицией сегодня разговаривать, ваша светлость, – напомнил Песцов. – Будет не очень хорошо, если они решат, что случившееся привиделось нам в алкогольном дурмане, не так ли, Филиппа?
Я кивнула, скорчив при этом подобие улыбки. Князь под боком нервировал, цели его были неясны, и
