Гимназистка. Нечаянное турне - Бронислава Антоновна Вонсович
Представление было красочным, но коротким, Песцову удалось договориться в рекордные сроки.
– Филиппа, дорогая, – заорал он с радостным выражением физиономии, столь неподходящим к обстановке, – этот мистер любезно согласился нас подвезти!
Но сначала «любезно согласившийся мистер» обстоятельно изучил поле битвы, затоптав все, что еще было не затоптано, восторженно поохал, от души потыкал в труп крэга валенком и назадавал кучу уточняющих вопросов, на которые Песцов отвечал со все усиливающимся раздражением, которое наконец облеклось в довольно-таки вежливые слова:
– Любезный, мисс Мэннинг непривычна к нашей погоде, замерзнуть может, понимаешь?
– Как не понять, сударь, – оживился мужик. – У меня с собой есть все для сугреву. Полный штоф чистейшей самогоночки. Разве ж я не поделюсь с хорошим человеком, особливо ежели она из энтой, как вы сказали?..
– Англии, – обреченно ответил Песцов. – Боюсь, мисс Мэннинг ваше средство не подойдет. Ей нужно беречь горло. А самогонка его раздерет в клочья. Ей бы чаю горячего, да побыстрей в тепло.
– Сразу бы так и сказали, а то голову задурили энтим крэгом, – проворчал мужик. – Садитесь, с ветерком прокачу. А можно я евонную лапу на память отрублю?
– Лапу нельзя, – даже с некоторым огорчением ответил Песцов, подхватывая одной рукой меня, а второй – саквояж горничной мисс Мэннинг. – Нарушается картина преступления.
Картина и без того была уже полностью нарушена, так что Песцова скорее беспокоило, что крэг без лапы будет выглядеть менее опасным противником и тем самым победа над ним покажется не столь весомой.
– А клык выковырять?
Песцов ковыряние клыка одобрил, и мужик выбил сувенир сразу же, как получил разрешение, причем сделал это столь умело, словно всю жизнь подрабатывал стоматологом у крэгов. После чего мы наконец загрузились в дровни и двинулись туда, откуда не столь давно выехали.
«С ветерком» было явным преувеличением, поскольку мы возвращались в город куда медленнее, чем выезжали из него. Впрочем, вполне возможно, дело было в том, что в этот раз за нами никто не гнался, а подвозивший нас «любезный мистер» пустился в нудные и неправдоподобные воспоминания об удачно проведенных охотах на крэгов, коим он был свидетелем неисчислимое количество раз. Если принимать его слова на веру, выходило, что вся Российская империя густо заселена этой поганью и давно бы загнулась, не стой на ее пути рассказчик и его приятели.
Слушать было невыносимо скучно, а по комфорту дровни отличались от саней Соболевых в худшую сторону, так что я начинала опасаться, что доеду до города разбитой не только морально, но и физически. А ведь мне еще придется выдержать разговор с жандармами. Пусть Песцов уже столько раз повторил вымышленную историю нашего спасения, что она стала казаться настоящей, будущий допрос все равно пугал.
– Дмитрий, спросите, есть ли у него артефакт от волков, – проворчала я, – а то мне кажется, что-то такое мелькает вдали.
– Где? – подпрыгнул на месте Песцов, сидящий рядом с мужиком. – Филиппа, где вы их могли видеть? Наверняка маяк собрал всех, а крэги всех прикончили.
– Передумала ваша англичанка? – оживился мужик и сразу зашарил в сене. – Правильно, лучше пусть горло продерет, чем замерзнет.
– Ей показалось, что она видела волков. У вас есть артефакт для отпугивания?
– Нам не по карману. – Он похлопал по огромному карману на тулупе, намекая на его полную пустоту. – Кажный раз на богов уповаем, как в путь собираемся. Главное что?
– Что?
– Засветло добраться. Днем волки не нападают, – уверенно бросил мужик.
Но на всякий случай огляделся, заставил лошадку перебирать копытами пошустрее и перестал отвлекаться на разговоры. К гостинице мы так и подъехали на этом неказистом транспорте, поскольку нанимать другое и пересаживаться смысла особого не имело – только время тянуть, а его у нас почти не было. Песцов расплатился с обрадованным мужиком деньгами и благодарственными словами, из которых следовало, что без этого отзывчивого господина мы непременно уже замерзли бы до смерти, после чего наши пути разошлись. Извозчик подкинул монетки на руке и направил лошадку явно не туда, куда собирался, когда мы встретились. Песцов же не дал мне долго смотреть на нашего спасителя, подхватил под локоть и потащил в гостиницу. Ноги от неудобного сидения затекли настолько, что полуобморочное состояние даже изображать не пришлось, а от обморочного отделяло только воспоминание о том, что в случае такового Песцов собирается меня ронять не единожды.
– Мисс Мэннинг горячего чая в номер, – бросил он портье, не останавливаясь, чтобы не отвечать на вопросы, где остальные.
– Быстро идете к себе и забираете свои документы, – прошипел он, когда мы были у нужной двери. – Не задерживайтесь.
Задерживаться я не собиралась. Два поворота ключа в замке – и вот я уже в комнате. Сердце испуганно трепыхалось где-то в середине горла. Почему-то я меньше боялась крэгов, чем того, что сейчас меня заметят в «чужом» номере. Трясущимися руками подхватила три тома по магии с вложенными документами, быстро огляделась и решила, что больше отсюда брать ничего не стоило. Да и не было здесь ничего ценного: немного поношенной одежды, и все. Облезлая генеральшина горжетка, которая стоила таких усилий в борьбе за скидку, украсила своими клочками песцовскую постановку. Но об этих мехах я точно переживать не буду. Недолгосрочное получилось вложение в роль Анны Дмитриевны. С другой стороны, все дольше, чем придется играть мисс Мэннинг. Дверь я закрывала под бдительным присмотром Песцова, никто больше в коридоре не появился. Даже удивительно, что нам повезло. Поворот другого ключа в замке другой двери – и мы оказались внутри номера мисс Мэннинг, где я сразу положила книги на шкаф, прикрыв отводом глаз, чтобы никто случайно не заметил.
– Сейчас принесут чай, – голос Песцова прозвучал столь неожиданно, что я вздрогнула. – Переоденьтесь. Концертное платье может вызвать вопросы.
Он бесцеремонно раскрыл шкаф, в котором была развешана одежда мисс Мэннинг, выбрал подходящее, на его взгляд, платье и протянул мне, не преминув скептически задержать взгляд на моей груди, которая, увы, не заполняла лиф, что стало прекрасно видно, когда я сбросила верхнюю одежду. Увы, до форм певицы мне было далеко, но это скорее в плюс. Было бы куда хуже, не вместись я в ее платья. Тогда наша постановка затрещала бы по швам в полном смысле этого выражения. А так нужно будет всего лишь чем-то заполнить пустое
