Скажи пчелам, что меня больше нет - Диана Гэблдон
Что-то произошло между нами на поле боя, и хотя по большей части от этого остались лишь отголоски, я все еще могла чувствовать его тело сильнее, чем раньше. Я ощущала бурление и пульсацию его крови, согревающей кожу, и глубокие вдохи, наполняющие чистым воздухом мои собственные легкие.
Внезапно Джейми просунул руки мне под мышки и резко поднял.
— Внутри, — сказал он хриплым голосом. — Я хочу быть внутри тебя.
Я кое-как встала, запутавшись в юбках, и он снова лег на кровать. Последовала краткая возня, а затем — внезапное, твердое, скользящее слияние, такое предсказуемое и неожиданное одновременно. Мы оба вздохнули и прижались друг к другу.
Через несколько мгновений я легла на него, разомлевшая и абсолютно счастливая. Сердце Джейми билось подо мной, медленно и сильно. Вдохнув, я почувствовала острый горький запах.
— Ты чудесно пахнешь.
— Что? — Он повернул голову и обнюхал ворот рубашки. — Господи, я воняю, как дохлый кабан.
— Да, — сказала я. — Слава богу.
154
Не страшитесь вести переговоры, не ведите переговоры из страха[337]
Я разбивала молотком кусочки смолы асафетиды, когда Джейми просунул голову в хирургическую.
— Господи, саксоночка. — Он зажал нос двумя пальцами. — Что это за хреновина? И зачем ты колотишь по ней молотком?
— Асафетида. — Отступив на шаг, я наконец выдохнула. — Ее получают из корней растения ферула. Извлечь сок относительно просто, а вот застывшая смола очень твердая, и ее нельзя натереть на терке, приходится разбивать комки молотком или камнями. Гм…
Тут до меня дошло, что инструмент вообще-то принадлежит Джейми, и я протянула его рукоятью вперед, как сложенный меч.
— Он тебе нужен?
Удерживая молоток на расстоянии вытянутой руки, Джейми осмотрел его на наличие повреждений, затем покачал головой и отдал обратно.
— Да ничего. Только вымой, прежде чем вернуть, хорошо? Случайно, не эту штуку называют дьявольским навозом?
— Ну да. Мне говорили, там, где она растет, ее используют как пряность. В пищу.
Судя по выражению лица, он хотел плюнуть, но сдержался.
— Кто говорил?
— Джон Грей. Наверное, в приготовленном виде она вкуснее, — поспешно добавила я. — Ты пришел сюда с какой-то целью или просто искал свой молоток?
— Ах да. Меня послали спросить, не выступишь ли ты в качестве свидетеля.
— Чего? — Я уже растирала в ладонях угольную пыль, чтобы избавиться от вони.
— Я и сам не уверен. Прямо сейчас это больше напоминает бедлам, но дело может обернуться свадьбой, если они перестанут кричать.
Я не стала тратить время на выяснение подробностей; быстро смыв уголь и вытерев руки фартуком, я пошла за ним по коридору в гостиную.
Там я застала Рэйчел, Йена, Дженни и Сильвию Хардман вместе с Пруденс, Пейшенс и Честити, а также Бобби Хиггинса с его сыновьями Эйданом, Орри и Робом. Хардманы и Хиггинсы расположились как противоборствующие армии: Сильвия с дочерьми на диване, Бобби — напротив них в большом глубоком кресле Джейми. Эйдан стоял рядом с отцом, Орри и Роб восседали (если можно применить это слово к мальчишкам до шести лет) на ковре у его ног.
Рэйчел, Дженни и Йен стояли сбоку от дивана. Когда мы вошли, все обернулись, и я сразу же ощутила наэлектризованную атмосферу в комнате. Не то чтобы они ссорились, но напряжение явно висело в воздухе.
Джейми коснулся моей талии и подвел на сторону Бобби, а сам занял место за большим креслом.
— Мы готовы, — заявил он. — Итак, Друг Сильвия, что ты говорила, когда я уходил?
Женщина пристально посмотрела на него и с достоинством выпрямилась.
— Я объявила Другу Хиггинсу, — ровно начала она, — что меня называют шлюхой.
— Это мне известно, — сказал Бобби, дипломатично не уточнив откуда. Глядя ей в глаза, он коснулся поблекшей, но все еще отчетливой белой метки на своей щеке. — Я осужденный убийца. Возможно, тебе следует беспокоиться больше, чем мне.
Сильвия залилась румянцем, однако не отвела взгляда.
— Мог бы и не говорить, — промолвила она, — но я благодарю тебя за деликатность. Как Друг, я, естественно, сожалею о насилии, хотя понимаю, что ты исходил из обстоятельств и считал, что выполняешь свой долг.
Бобби на секунду опустил глаза, потом снова посмотрел на Сильвию.
— Это правда, — тихо сказал он и, наклонившись вперед, легонько коснулся ладонью нежной щечки Честити. — Полагаю, ты тоже.
Сильвия открыла рот, но не издала ни звука, и я увидела, что в глазах у нее блестят непролитые слезинки. Она лишь отрывисто кивнула, а Пейшенс и Пруденс, сидевшие с прямыми спинами и чинно сложенными на коленях руками, согласно хмыкнули.
— Я больше не солдат, — продолжил Бобби. — И с радостью поклянусь — если ты не имеешь ничего против клятв — больше не браться за оружие, исключая охоту. И… гм… ты ведь тоже не собираешься… э-э… вернуться к своим прежним занятиям?
Сильвия покосилась на Джейми и поджала выступающую верхнюю губу.
— Нет, не собирается, — твердо сказал Джейми. — Никогда.
Бобби кивнул.
— Итак. — Он откинулся назад и в упор взглянул на нее. — Ты выйдешь за меня замуж, Друг?
Сверкая глазами, Сильвия сглотнула. Она наклонилась вперед, но Эйдан опередил ее с ответом.
— Пожалуйста, выходите за него замуж, миссис Хардман, — настойчиво попросил мальчик. — Он ничего не умеет готовить, кроме каши и бобов с подгоревшим беконом.
— Ты думаешь, я умею? — Уголки ее губ приподнялись.
— Она тоже не очень хорошая повариха, — со всей правдивостью сказала Пруденс. — Зато умеет печь хлеб.
— А мы умеем варить похлебку из репы, картошки, фасоли, лука и свиной кости, — вставила Пейшенс. — Мы не дадим вам умереть с голоду.
Сильвия, совсем порозовевшая к этому времени, предостерегающе откашлялась.
— Если ты сможешь подстрелить добычу, Друг Хиггинс, думаю, я смогу ее разделать и зажарить. А подгоревшие края всегда можно отрезать.
— Отлично! — с восторгом воскликнул Эйдан. — Значит, договорились?
— Возможно, если ты умолкнешь. — Бобби с легким укором взглянул на сына.
— Папочка? — радостно вопросила Честити и протянула к Бобби ручонки. Все засмеялись. Покраснев, Сильвия прикрыла рот дочки рукой и сказала:
— Согласна.
155
И снова квакерская свадьба
Джейми отчетливо помнил первую квакерскую свадьбу, на которой побывал. В Филадельфии, в методистской церкви, присутствовали в основном Друзья — из тех, кто придерживался свободных взглядов, — плюс пара английских военных в парадной форме, хотя лорд Джон и герцог Пардлоу тактично оставили шпаги дома. Служба была необычной, и сегодня
