Скажи пчелам, что меня больше нет - Диана Гэблдон
В шуме и гвалте мы проводили всех в дом, чтобы накормить, включая Джона Куинси. Расцеловав меня, девочки с криками радости бросились на Джейми, засыпая его вопросами и восклицая от ужаса при виде повязки вокруг колена, свежего шрама на руке и полузаживших на груди.
— С дедушкой все будет в порядке, — твердо сказала я, отвлекая их печеньем с патокой. — Только ему нужен отдых.
Я вздернула брови, давая понять, что он может уйти в спальню, однако Джейми улыбнулся и покачал головой.
— Я справлюсь, a nighean. Ты же не думаешь, что я уйду, пока у тебя в руке тарелка со сладостями?
Фанни налила всем молока — по-особенному улыбнувшись Жермену, отчего тот порозовел и уткнулся носом в чашку, — а я раздала печенье.
— Сердечно благодарю, миссис. — Джон Куинси, которому недоставало зубов, отщипывал печенье маленькими кусочками, как мышь. — Жермен, ты отдал дедушке с бабушкой то, что привез?
— Ах да!
Жермен хлопнул по небольшой кожаной сумке на перекинутом через грудь ремне. Виновато покосившись в сторону Джейми, он полез в сумку и протянул мне (так как я сидела ближе) письмо. Оно было написано на хорошей тряпичной бумаге и запечатано зеленым воском.
— Для вас с Grand-père. — На середине последнего слова голос его взлетел и оборвался. Мальчик нахмурился и повторил как можно басовитее: — Grand-père.
Изо всех сил сохраняя серьезный вид, я сломала печать.
Милорд, миледи!
В прошлом месяце здесь, в Уилмингтоне, произошло событие, которое нас очень обеспокоило. Не буду его описывать: хотя я полностью доверяю всем своим детям, печати на письмах имеют свойство ломаться по чистой случайности. Если коротко — двое мужчин были убиты при обстоятельствах, весьма нас встревоживших. Какая ирония: мы покинули Ричмонд, посчитав его небезопасным, и вернулись на знакомую землю Северной Каролины.
Я пожелал, чтобы Марсали и дети вернулись к вам, и если дела пойдут хуже, она обещает отправиться в Ридж вместе с близнецами. Но пока жена говорит, что не бросит меня — а я не могу оставить незавершенным Дело Свободы, к которому призван. Вы вложили меч в мою руку, милорд, и я не опущу его.
Votre fils et votre fille[335],
Фергус Клодель Фрэзер,
Марсали Джейн Маккимми Фрэзер
— Ох, — тихо сказала я. Губы Жермена были плотно сжаты, а глаза сверкали. Я поцеловала его в лоб. — Жермен, мы так рады всех вас видеть. И ты здорово справился, доставив своих сестер в целости и безопасности.
— Мф, — сказал он уже с чуть более счастливым видом.
* * *
Два дня спустя, после обеда, мы были у себя в спальне. Я пыталась читать «Манон Леско» на французском и следила, чтобы Джейми не отлынивал от своего занятия, которое он называл третьим кругом чистилища.
— Кто-нибудь из детей рассказывал тебе, что случилось в Уилмингтоне, саксоночка? — Джейми остановился посреди одного из упражнений, которые я для него разработала.
— Ты просто пытаешься увильнуть от выпадов, — нахмурилась я. — Больно, знаю. Но ты все равно должен их делать, если хочешь снова ходить без трости.
Смерив меня долгим спокойным взглядом, Джейми покачал головой и пробормотал:
— Но чуть беда обрушится на нас, ты добрым ангелом стремишься к нам тотчас.
Я рассмеялась и процитировала:
— «О женщина, когда забот не знаем мы, капризна, неприступна, своенравна ты»[336]. Откуда, черт возьми, ты его знаешь?
— От Роджера Мака, — сообщил он, осторожно сгибая больное колено и перенося на него вес. — Ifrinn!
— Когда ты лежал с дырками от пуль и сломанной грудиной, то не издал ни звука, — заметила я. — Но попроси тебя размять несколько мышц…
— Я умирал, не до того было, — буркнул Джейми сквозь стиснутые зубы. — Или думаешь, что с переломом грудины легко разговаривать? О боже…
— Еще три, — уговаривала я. — Если пообещаешь сделать вращения руками и отжимания, я пойду и поговорю с Фанни. Они с Жерменом проводят много времени вместе после его возвращения; если он кому-нибудь и расскажет, так это ей.
Джейми издал звук, похожий на согласие; вытерев ему лицо влажным полотенцем, я пошла искать Фанни. Девочка была в погребе, к счастью — одна.
— Ну да, рассказывал, — сообщила она в ответ на мое любопытство и честно добавила: — Я сама спросила. Он сказал, что мне знать можно, но только чтобы я не говорила его младшим сестрам или другим девочкам. Хотя уверена, вас он не имел в виду, — заверила меня Фанни.
Война шла повсюду, поэтому неудивительно, что новая типография Фергуса в Уилмингтоне так же подвергалась мелкому вандализму и анонимным угрозам под дверь, как в Чарльстоне. Однако этим все ограничивалось, и в городе в целом было довольно тихо.
Для надежности семья запирала двери и ставни на ночь, днем же они чувствовали себя в безопасности.
— Жермен и мистер Фергус работали с прессом, а мамы и девочек не было. Когда вошли двое мужчин, Жермен подошел к прилавку узнать, что им нужно.
Один сказал — достаточно любезно, — что хочет видеть хозяина. Однако у второго Жермен заметил под полой сюртука охотничий обрез. Он не знал, что делать, и пробормотал, что позовет отца. Когда он повернулся, первый быстро откинул щеколду прилавка и толкнул Жермена на пол. Мужчины побежали к задней комнате, где работал Фергус, но Жермену удалось вцепиться в ногу второго и завизжать во всю глотку.
— Он говорит, что смотрел прямо в дуло ружья. — Фанни широко раскрыла глаза. — Думал, его в любой момент убьют. Возможно, так бы и случилось, если бы из задней комнаты не выскочил мистер Фергус с полным ковшом раскаленного свинца из горна и не швырнул его в лицо первому человеку.
Естественно, мужчина взревел от боли и паники, развернулся
