Искра твоей души - Иванна Осипова
— Открывайте, — приказала Кларисса, нервно оправляя платье.
Одежда идеально сидела на герцогине, но ей требовалась лишняя минута, чтобы набраться смелости. Я сразу поняла, что она боится заходить в дальнюю комнату, скрытую в глубине флигеля.
Хорошо смазанные петли не издали ни звука. На миг я перестала дышать, ожидая развязки. Эрри Уикфил привела меня в склеп. Ничего иного на ум не приходило. Здесь не было мебели, кроме двух предметов: широкая кровать, завешанная тонкой тканью, стояла в центре комнаты; стул одиноко притулился у стены. Голые облупленные стены сохранили следы богатой обивки, но теперь она свисала лохмотьями.
Вначале я не заметила, но вскоре рассмотрела глубокие царапины на осыпающейся извёстке. Такие же борозды виднелись и на почерневшем от времени паркете. Это место походило на тюремную камеру, где содержался буйный заключённый.
Мощные служанки встали неподалёку от постели и не спускали глаз с того, кто лежал на ней. Герата затерялась в тенях рядом с нами. Кларисса отодвинула полупрозрачную занавесь, открывая передо мной свою тайну.
Я долго не могла отвести взгляда от самой герцогини, чьё лицо неожиданно размягчилось, дышало нежностью и затаённой грустью. Преображение эрри Уикфил поразило меня.
— Твоя магия для него, — сказала она. — Ты существуешь, чтобы он жил.
Мне пришлось плотно сомкнуть губы, чтобы не воскликнуть, когда я осмелилась заглянуть за полог.
— Кто он? — притворно ровным голосом спросила я.
— Его зовут Симеон. Остальное тебя не касается. — К эрри Уикфил вернулась привычная жёсткость.
Она точно ударила меня словами, а затем присела на краешек кровати, поправила одеяло, погладила через него маленькое сморщенное тело. Во мне боролись жалость и гадливость.
«Это всего лишь ребёнок. Просто уродливое дитя. Он не виноват в болезни», — убеждала я себя, преодолевая тошноту.
Запах смоченных в лекарской воде бинтов и разложения плоти лишал меня воли. Хотелось бежать из душных комнат и забыть об увиденном.
— Йони, — мягко и с гордостью прошептала Кларисса. — Не смотри, Тея, что он такой маленький. Нам десять. Мы растём и становимся сильнее. Йони живой. Живой…
25
Кларисса положила ладонь на лоб существа. Оно тут же приподняло веки, скрытые в провалах глазниц. Костлявые и потемневшие, точно у мертвеца, пальцы потянулись к руке герцогини. Я ожидала, что она отпрянет, закричит от ужаса, но эрри Уикфил сама подхватила тощее тело ребёнка и прижала к груди.
Иссохший, весь в целебных повязках, прилипших к разрывам кожи, Йони издал гортанный хрип боли, но не отпустил живое дышащее тело матери.
«Она его мать⁉»
Мой разум не желал признать очевидное. Облечённая властью красавица-герцогиня и измученный жуткой болезнью маленький Симеон…
Нет! Невозможно!
Существо протяжно завыло, заворочалось в руках эрри Уикфил.
— Ш-ш, спи, Йони. Спи, и тебе не будет страшно, — прошептала Кларисса своей главной тайне.
Она баюкала чудовище, раскачиваясь в такт с мелодией, которую начала тихо напевать:
Спи мой мальчик.
Спи мой светлый
На пороге ночи.
Отведу рукою беды,
Чтобы света в очи
Пусть забудет ворог лютый
Имечко родное,
И обходит стороною
Сердце дорогое.
Спи мой мальчик,
Пусть приснится
То, что пожелаешь
Сохраню твой сон украдкой,
Ты и не узнаешь.
Мои глаза невольно увлажнились, а сердце сжалось. Искра целительницы внутри меня требовала стать причастной к чужому горю. Рука сама потянулась к бугристой голове Симеона с редкими клочками волос.
Кларисса подняла на меня затуманенный, умоляющий взгляд.
— Помоги ему, Тея.
Я принесла стул и села напротив. Служанки и Герата стояли не шелохнувшись, словно погружённые в подобие сна. Женщины, ухаживающие за ребёнком, излучали физическую силу и бесстрастность. Они хорошо выполняли свою работу. Царапины на стенах и полу означали, что эта работа не всегда была безопасной.
Маленький Симеон затих, привалившись к Клариссе. Меня не покидал образ ожившего плотника. Эдам с гвардейцами продолжали поиски. Между деревенским парнем, в которого я вложила магию, и сыном герцогини было нечто общее. Плотник не успел покрыться трупными пятнами и не усох от времени, но пройдут недели и он станет таким же, как Йони.
Меня осенила догадка. Приложив руку к груди мальчика, стянутую бинтами, я не сразу решилась высказаться.
— У него не бьётся сердце, эрри, — негромко сказала я. — Он… он мёртв?
Кларисса очнулась, вскинулась, сильнее обхватив сына, будто его кто-то собирался отнять. Её красивые губы даже задвигались, произнося: «Не отдам! Он мой!»
— Врёшь! — проглатывая крик, заявила эрри Уикфил. — Оно стучит! Я слышу, как оно стучит!
Я вздохнула, поёрзала на стуле, ища опору для следующей попытки. Ничего не зная о жизни во флигеле, я могла только предполагать.
— Он не ест и не… не делает всего, что свойственно живому человеку.
— Твоё дело исцелять болезнь Йони, а не рассуждать! Симеон — мой сын, внук великого герцога. Значит, он необычный ребёнок.
Любые слова были бессильны против веры матери.
— Положите его, — попросила я, снова начав задыхаться от запахов и мрака, накрывшего душу.
Искра во мне всколыхнулась и разрослась. Пальцы сложились в правильном жесте и коснулись тела Симеона. Магия потекла янтарным потоком. Я хотела помочь Йони. Правда, хотела! И как радостно было заметить, что его кожа светлеет и становится свежее, лицо приобретает человеческие черты и детскую округлость. В этот момент я не думала о себе, отдавая всё, что хранил мой дар.
Потом сознание стало уплывать, а комната растворяться в черноте.
— … не хватит надолго…
Услышав голос Гераты, я ощутила, как меня куда-то повели. Я шла и шла, подчиняясь воле поводыря. Затхлый воздух перестал сдавливать лёгкие, света и простора стало больше.
— Сиди, принесу отвар. Всегда знала, что ты глупая и наивная девчонка! — зло прокаркала ведьма. — Нельзя себя так раздавать. И не рассчитывай на благодарность Клариссы.
— Йони… — слабо улыбнулась я и помотала головой. — Клятва дому Уикфил. Не только она…
Я собиралась сказать наставнице, что мной руководило не обязательство или заклятие артефакта, а жалость к маленькому мальчику.
— Дура! — Она толкнула меня в плечо и ушла.
Герата быстро вернулась и сунула мне в руки кружку. Я жадно пила горячее варево, понимая, что сижу в одной из сквозных гостиных недалеко от флигеля. Наставница подняла меня, больно ухватив за локти. Это немного
