Хозяйка магического экспресса - Милованова Анастасия
Маркус молча встаёт рядом и так же, как я, сосредоточенно выискивает в толпе рабочих и вояк наших бывших попутчиков.
Рядом со мной из межпространства выскакивает Кропалёк и, истерично вереща, тычет лапками в сторону выхода с платформы. Ремер поднимается по ступеням, неся Рози. Малышка без сознания, и только за одно это мне хочется лично придушить командора. Но для этого придётся преодолеть заслон жандармов, что окружают его со всех сторон и постоянно оглядываются в ожидании нападения.
Я бросаю всего один взгляд на Маркуса и под кивок беру его за руку. Мы переносимся прямо перед шайкой жердей.
– Отдай девочку, ты обещал! – взывает к чести Ремера Маркус.
Вокруг нас в панике разбегаются рабочие, в то время как военные подтягиваются к своим товарищам. Они наставляют на нас жезлы, беря на прицел. Но командор мотает головой.
– Я обещал, что дам вам фору, чтобы уйти. Вот ваша фора. Уходите. – Он говорит отстранённо, без издевательской улыбки.
Но я понимаю, что взывать к данному им слову бесполезно. Он нас переиграл.
– Ах ты гад! – Выдержка изменяет мне, и я кидаюсь вперёд.
Маркус не успевает остановить меня. Один из ближайших жандармов выпускает в мою сторону сноп электрической энергии. Резко затормозив, я замечаю, как меняется лицо Ремера, и он в гневе кричит:
– Отставить огонь!
Всё это мелькает за доли секунды, я в ужасе закрываю глаза. Мне не хватает времени, чтобы призвать силу, не говоря уже о том, чтобы ею воспользоваться. Но вместо удара слышу отчаянный писк, переходящий в задушенное шипение. Открываю глаза и первое время не понимаю, почему все замерли. Почему Ремер смотрит на меня со смесью ужаса и сожаления. Почему в этих холодных глазах появились такие человеческие эмоции.
Маркус дёргает меня на себя, но я словно приросла к брусчатке, что покрывает платформу. Взгляд скользит с лица командора на лежащую в его руках девочку. Рози, такая маленькая и беззащитная, кажется совсем крохой. Её рука безвольно свисает, и я опускаю взгляд ниже. И наконец понимаю, почему все застыли. На перроне между нами лежит крохотное тельце фуршуня. Моего фуршуня!
– Всем стоять! – разносится громогласная команда Ремера.
Но я слышу её как за стеклом. На грязном, истоптанном перроне лежит тельце моего лучшего друга. В отчаянной попытке спасти меня Кропалёк принял удар молнии.
Не чувствуя ног, я опускаюсь на пол и осторожно беру фуршуня на руки. Во мне теплится надежда, что всё ещё обойдётся. Что это всего лишь царапина. Переворачиваю зверька на спинку и вижу, что весь живот малыша опалён электричеством. Но он дышит. Через раз, хрипло, но дышит!
В голове вспышкой проносится план по спасению зверька: пробиться на «Торопыгу», найти аптечку и подлечить Кропу. Это ведь так легко, просто надо успеть!
Фуршунь с трудом открывает глазки, в которых я вижу многоцветье Межмирья. Он находит меня взглядом, и передо мной проносится вереница образов. Маленький Кропа знакомится с маленькой мной. Первая привязка к моей силе. Первое прикосновение к разуму. Первое наказание за съеденный армелит. Наши шалости, наши горести и переживания. Я чувствую волну любви и нежности, что исходит от зверька. И с ужасом понимаю: он прощается со мной. Последнее, что вижу, – это я, Рози и Маркус.
«Семья. Люблю», – всплывает в голове.
Кропалёк дёргается, судорожно выдыхает и замирает. Оставляет меня одну.
– Нет, – тихо шепчу я.
По лицу ручьём текут слёзы. А я даже не заметила, что плачу.
– Нет, нет, нет!
С каждым сказанным словом боль в груди разрастается, становится такой всеобъемлющей, что поглощает меня всю. Магия импульсами расходится от меня, я слышу нарастающие крики ужаса.
– Агата, милая. – Ремер делает робкую попытку что-то объяснить. – Я не думал…
– Нет больше милой Агаты. – Я перебиваю его невнятный лепет. – Вы за всё заплатите!
Во мне молотом стучит желание уничтожить тех, кто забрал эту частичку меня!
Пространство вокруг колышется, с покорностью откликаясь на мой призыв. Вопли вокруг усиливаются, переходят в какие-то булькающие звуки. Но мне всё равно. Пускай Межмирье их всех заберёт.
– Агата! – Меня обхватывает Маркус. – Приди в себя, ты всех нас погубишь! Ты Рози погубишь!
Упоминание малышки слегка отрезвляет меня. Я моргаю, сбрасывая морок и ощущение нереальности. Мир вокруг совсем другой – в пелене дыма и пепла. Где-то истерично надрывается сигнал тревоги, а воздух наполнен запахом гари и крови. Оглядываюсь, вожу осоловелым взглядом и вижу множество тел. Их будто перекрутили в мясорубке. Меня передёргивает: это сделала я?
– Уходите! Иначе вас поймают! – доносится до меня приказ командора. – Уходите сейчас же! В Аркадос!
Он уносит нашу Рози, а Маркус кивает ему и хватает меня за плечи, тянет обратно на платформу.
У меня нет сил сопротивляться. Вспышка опустошила меня не только магически, но и будто бы ментально. Ни боли внутри, ни страдания. Лишь бесчувственное отупение.
Мы проходим по разрушенному перрону. Маркус по-прежнему крепко держит меня за плечи, будто боится, что я исчезну. Нам то и дело попадаются изувеченные тела, а где-то позади раздаются взрывы.
– Давай, Агата, они уже близко. Рози мы спасём, только приди в себя!
В ответ лишь молчу. Меня выключили, я не хочу, чтобы это было моей реальностью. Маркус затаскивает меня в поезд, а сам убегает в кабину. Мерная вибрация пола, появившаяся через несколько минут, говорит о том, что мы уже нырнули в Межмирье. Скрылись от жандармов, оставив Рози Ремеру.
Я перевожу безразличный взгляд на руки и с удивлением обнаруживаю, что всё это время прижимаю к себе тело Кропалька.
Всё в мире поправимо, и лишь смерть забирает не только любимых, но и часть тебя самой. Будто выжигает тот кусочек сердца, в котором жили чувства к ним.
Уставившись в окошко, я растерянно поглаживаю шёрстку малыша. Даже не замечаю, как начинаю напевать колыбельную и укачивать тельце. Мой маленький фуршунь, спи спокойно. Я тоже тебя люблю.
Глава 15
Время неожиданных решений
Мягкий плед, в который я заворачиваю тело Кропалька, моментально впитывает слёзы. Можно подумать, что я и не плачу вовсе. Я не всхлипываю и не давлюсь рыданиями. Наоборот, мне будто отключили все эмоции. Заморозили ту часть меня, что была способна на сострадание.
Слёзы просто текут, и я не пытаюсь их остановить. С Кропой ушла часть моей души, и мне надо это пережить.
Освальд и Маркус стоят рядом и молча наблюдают за процессом подготовки похорон. Фуршуня решили кремировать в камере магдвижителя – в сердце «Торопыги». Так можно будет думать, что мой малыш по-прежнему со мной.
– Готово. – Я в последний раз глажу Кропу по голове и закрываю его куском ткани.
Отступаю к Маркусу, который обнимает меня и прижимает к себе. Нам обоим сейчас тяжело.
Я стараюсь вовсе не думать о том, что Розмари похищена. Иначе потеряю ту шаткую грань равновесия, на которой зависла моя психика. И я благодарна Маркусу, который находит в себе силы поддерживать меня.
– Наверное, нужно что-то сказать? – Вальд, здоровенный детина, неловко переминается у лотка загрузки.
– Не стоит, – говорю я, поражаясь отстранённости в моём голосе. – Кропа и так знал, как сильно мы его любили.
Машинист кивает и осторожно, будто боясь разбудить фуршуня, перекладывает свёрток на лоток.
– Стой! – в последнюю секунду произношу я и подаюсь вперёд.
Разворачиваю одеяло и кладу на грудку зверька самую дорогую вещь, что была у меня – кусочек армелита из родного мира. Того самого, что достался мне ещё от родителей.
– Прости меня, – наклонившись, шепчу в маленькое ушко. – Теперь всё, – это уже Освальду.
Друг кивает и закрывает заслонку. Отправляет фуршунька в новое путешествие. Движитель взрыкивает, ненадолго оглушая нас. Вот и всё, церемония окончена. Но в душе у меня всё так же заснеженное поле.
– В Аркадос? – осторожно спрашивает Вальд, подходя к пульту управления.
