Хозяйка магического экспресса - Милованова Анастасия
– Ему не будет больно? – встревожившись, уточняет Рози.
– Ему это нравится. Дармовая подпитка, которая поможет ему прыгать по поезду, не растрачивая своего запаса. Кто от такого откажется?
Девочка кивает с самым серьёзным видом. Спустя секунду я ощущаю дуновение магии Скользящих. Её потоки разливаются вокруг нас, заставляя свет мерцать, а установки с кейсами армелита – возмущённо трещать. Пространство также теряет резкость, размывается. Ещё чуть-чуть – и мы с Розмари выпадем в Межмирье.
– Рози, концентрируйся на Кропе, – шепчу на ушко малышке.
Кропалёк поднимает голову и смотрит прямо в глаза девочке. С таким доверием смотрит, что ещё совсем недавно я бы приревновала своего зверька. Но сейчас понимаю: фуршунь выбрал себе нового подопечного. Я выросла, окрепла, и мне больше не нужна его поддержка. А Рози нужна. И я готова отпустить малыша, зная, что Розмари позаботится о нём. Не даст его в обиду.
Между малышами устанавливается связь, по которой от девочки к фуршуню перетекает энергия. Шёрстка фуршуньчика наполняется всполохами всех оттенков зелёного. Он даже будто бы раздувается в размерах.
– Не переусердствуй, иначе исчерпаешь свой запас, – шёпотом наставляю я малышку. – Кропа, тебе хватит. Помоги Рози, прерви контакт.
Вместо того чтобы выползти из рук девочки, Кропа в мгновение ока исчезает из поля зрения. Уносится гулять по тому, что осталось от «Торопыги». А Розмари устало откидывается мне на руки.
– Как ты? – спрашиваю я, убирая с её лба прилипшую прядку. – Если хочешь отдохнуть, надо будет перейти в головной вагон. Здесь тебе лучше пока не оставаться.
– Я в порядке, – храбрится малышка и даже встаёт на ноги. – Папа всегда говорит: что не убивает нас, делает сильнее.
– Надо мне с твоим папой провести разъяснительную беседу о том, что стоит обсуждать с семилетними детьми, а что нет, – бурчу я, поднимаясь следом за малышкой.
А потом замираю, вспомнив слова Рози, с которыми она меня будила.
– В какой мир, ты говорила, мы прибываем?
– Трекотон, – пожимает плечами она. – А что?
– Ничего хорошего.
Я в срочном порядке накидываю поверх сорочки объёмный халат, найденный в запасах кого-то из пассажиров, и бросаюсь к выходу из отсека.
Трекотон – маленький мирок в преддверии Аркадоса. Там почти нет гражданских жителей, это, по сути, пограничная застава. Каким образом нас выкинуло так близко к цели – мне ещё предстоит выяснить. Но важно другое: мы на всех парах несёмся в мир, где каждый вояка имеет право нас арестовать. И тут даже слово Ремера теряет свою силу.
– Доброе утро, Агата. – Будто бы откликаясь на мои мысли, командор встречает меня в дверях. – Как спалось?
– Благодарю, грат Рикард, спалось идеально. – Я стараюсь держать лицо и ни единым мускулом не выдать, насколько сейчас встревожена. – Простите, мне надо проверить курс.
– Вы чем-то обеспокоены? – тут же раздаётся мне в спину.
Вот ведь гад прозорливый! Всё замечает, как бы от него ни скрывала. Я разворачиваюсь к Ремеру и замечаю Розмари, которая насторожённо выглядывает из нашего убежища.
– Всего лишь необходимостью срочно доставить вас в ближайший мир и тем самым выполнить условия нашей сделки.
Я рукой подзываю девочку, и та спешит ко мне, так и не подняв глаз на стоящего в коридоре мужчину. Тот провожает Рози задумчивым взглядом, и мне это совсем не нравится. Смутное ощущение надвигающейся беды колет в сердце, но успокоить себя я ничем не могу. У меня просто нет гарантий. Разве что надежда на исполнение командором своего обещания.
– Хорошо, если так. Надеюсь, вы ничего не скрываете от меня? – Ремер приподнимает бровь, всем видом показывая: я вижу тебя насквозь.
Мне надоедает эта игра: роль мышки в лабиринте, где стены меняют положение по воле игрока. Я подталкиваю Рози в сторону головного вагона, а сама иду к Ремеру.
– Командор, скажите как на духу, – начинаю я, с удовольствием отмечая, как от удивления вытягивается его лицо, – вы ведь не злодей, не убивец детей. Зачем вам это всё? Я же вижу: вы не испытываете никакого удовольствия от этой бесконечной погони. Вы меня хоть убейте, но не верю я в слухи, что это всё из-за отлучения от престола. Вам же глубоко плевать на власть. Вы даже людей своих спокойно отпустили. Так скажите: зачем такому человеку, как вы, гоняться за Скользящими?
– Гратта Хардисс, – в голосе Ремера звучит межмирная усталость, – у каждого есть свои скелеты в шкафах. Уверены, что хотите познакомиться с моим кладбищем?
Он облокачивается на поручни, что идут вдоль стены. Смотрит в узкие окошки – туда, где за толстым стеклом мелькают неизведанные просторы Межмирья.
Он предстаёт передо мной совсем другим человеком. Не тем, кто вломился в мой поезд и бесцеремонно обыскал все вагоны. Нет, в этом Ремере чувствуется боль. Обречённость. И я ловлю себя на мысли, что невольно хочу пожалеть его.
Встряхиваю головой и даю себе мысленную оплеуху. Командор тот ещё манипулятор и сейчас наверняка пытается надавить на мои слабые стороны.
– Меня не испугать чужими тайнами и прегрешениями. Поверьте, жизнь Скользящих не тарелочка с джемом и фисшью. Я через многое прошла.
– Верю.
Ремер бросает на меня косой взгляд. Тени на его лице причудливо играют, не давая считать эмоции командора.
– За время нашего с вами путешествия многое для меня открылось с другой стороны. Однако как человек чести я вынужден держать своё слово не только перед вами, но и перед нашим императором. Даже если эти поиски Скользящих мне претят, я ничего не могу поделать.
Между нами повисает тишина. Ремер вновь смотрит в оконце, а я всё-таки поддаюсь сиюминутному желанию. Подхожу к нему и кладу руку на локоть, заглядываю ему в лицо. Стараюсь вложить во взгляд мягкость и поддержку. Если удастся перетянуть его на нашу сторону, это будет не только моя победа, но и облегчение для других моих собратьев по дару!
– Рикард, но ведь можно делать вид, что выполняешь свою работу! Или отпускать Скользящих. Всегда же есть выбор, – говорю я, осторожно подбирая слова.
Не спугнуть бы!
– В том-то и дело, что выбора нет. Для меня нет.
Он криво усмехается и разворачивается ко мне. Встаёт очень близко, нависая сверху, и пугает тем, как ожесточается его лицо.
– Милая Агата, если ты думаешь, что я главное зло для всего твоего рода, то я как минимум ошибся, считая тебя дальновидной и крайне разумной граттой. Всё намного сложнее, ужаснее. И выбора ни у кого из нас нет.
По мере того как он произносит свою исповедь, мои глаза всё больше и больше распахиваются в изумлении. Нет, я, конечно, понимала, что Ремер – лишь винтик в механизме, но, чтобы всё было настолько плохо, не осознавала. Неужели император каким-то образом контролирует всех своих подчинённых? Практически лишает их свободы воли?
– Агата! – со стороны локомотива доносится раздражённый окрик.
Маркус застыл в проходе в напряжённой позе. Даже руки расставил так, что с них вот-вот сорвётся заклинание. Из-за его спины выглядывает Рози с сидящим на её плече Кропальком. И вид у парочки не менее воинственный, чем у Маркуса.
– Всё в порядке, мы просто разговаривали, – спешу я успокоить моего защитника.
Отступаю от Ремера, который вновь нацепил маску расчётливого командора.
– Что случилось?
– Мы скоро прибудем. Застава на Трекотоне требует идентификации от владельца экспресса, – произносит Маркус, а сам глаз не сводит с Ремера.
– Хорошо, – киваю я и отхожу от командора. – Это стандартная практика, нет повода для беспокойства.
Только после того, как я равняюсь с Маркусом, он разворачивается и исчезает в переходе между вагонами. Я бросаю взгляд на Ремера, ожидая, что он, как обычно, следит за мной. Но, к моему удивлению, мужчина в задумчивости наблюдает за видами Межмирья. Наш разговор всё-таки выбил его из колеи.
– Освальд, застава на связи? – спрашиваю я, входя в кабину машиниста.
На узкой койке, которую нам удалось сделать для Вальда, сидит Рози и играется с Кропой. Малыш подпрыгивает и исчезает в воздухе, а девочка пытается угадать, где тот появится в следующее мгновение. Упражнение, которое в своё время подсказал мне Руперт, помогает маленьким Скользящим нащупывать потоки силы и отслеживать их.
