Тление - Лорел Гамильтон

Мои глаза в отражении заблестели, как камушки на платье и сандалиях. Я распахнула глаза пошире и постаралась не моргать, потому что не знала, водостойкая ли на мне тушь. Я не заплачу и не испорчу ее. Я была больше сама собой при оружии, но мне нужно хотя бы денек потренироваться выуживать пушку из маленькой сумочки прежде, чем я останусь довольна результатом. Сейчас я бы куда ловчее запустила в кого-нибудь этой сумочкой или проколола бы шпильками туфель. В этом прикиде я, блять, чувствовала себя жертвой. Глаза распахнулись еще шире и мелькнула слабая мысль: «Я не заплачу, я не заплачу, я не заплачу».

14

Феликс попытался узнать, не хочу ли я такую же прическу с распущенными волосами на свадьбу или их лучше поднять наверх, но Итан отвел его в сторонку и что-то спросил, чтобы Ру успел вывести меня из магазина прежде, чем я заплачу или закричу, или поведу себя, как полная дура. Я была так расстроена, что даже забыла про каблуки, и тут мы вышли на мощеную мостовую. Я едва не подвернула лодыжку и не упала. Меня спасло только то, что в последний момент я успела вцепиться в предплечье Ру. Родина рассмеялась и сказала:

— Поверить не могу, что это наша королева.

Ру повернулся к ней, все еще придерживая меня, и встал между мной и своей сестрой. Я не чувствовала от нее угрозы, но он знал ее лучше меня, так что я прижалась к нему и позволила ему разбираться. Сама я все еще пыталась справиться с накатившей на меня лавиной внутренних проблем. Пусть Ру разбирается с Родиной, пока я пытаюсь понять, как мои проблемы с родственниками могут повлиять на сегодняшнее свидание с Жан-Клодом.

— У нее не было столетий практики, чтобы довести себя до совершенства, — сказал Ру.

— Ребят, это шпильки на мостовой, тут кто угодно навернется, — добавила я, но осталась на месте, а Ру обнимал меня и стоял передо мной. Я направила все свои силы на раскопки эмоционального дерьма, которое пронизывало мое тело и голову. Эмоции — они не только в голове или сердце, они зарываются в твои кишки, льются по твоей коже, наполняют твои глаза, смачивают кончики пальцев на руках и ногах. Эмоции будут везде, если ты просто позволишь себе чувствовать, а я много работала над тем, чтобы научиться чувствовать вместо того, чтобы затыкать все поглубже до тех пор, пока оно не вспыхнет яростью и не заставит меня делать ужасные выборы. Я так сильно сосредоточилась на своих проблемах, что не расслышала слов Родины в свой адрес.

— Прости, Родина, что ты сказала?

— Я сказала: видела ли ты, как хотя бы один из нас навернулся? — спросила она, и ее взгляд миновал ее брата, чтобы посмотреть на меня.

Я знала, что под «нами» она подразумевает Арлекинов.

— Я видела, как вы лажали на боевых тренировках.

— Мы можем проиграть, но это не то же самое, что споткнуться на камнях. Ты чертовски смертна, моя королева.

— Да-да, я в курсе, что разочаровываю тебя, Родина, ты меня тоже не шибко радуешь.

— Я чувствую твои страдания и смятение, и испытываю боль от того, что ты несчастна, но сегодня мне почему-то все равно.

— Я спрошу тебя еще раз, сестра, готова ли ты служить сегодня? — спросил Ру.

— Я могу защитить ее от кого угодно.

Ру прижал меня ближе к себе. На каблуках я была выше него, так что могла видеть, как Родина уставилась на нас поверх его плеча. Я обняла его и пристально посмотрела на Родину, опустив голову так, чтобы поглубже вдохнуть запах кожи Ру. Там был не только он — его леопард тоже был под этой кожей. Благодаря жизни с Микой и Натэниэлом леопарды для меня теперь пахли домом. По взгляду Родины было видно, что она в ярости. Моим единственным извинением за следующий поступок была та боль, которую я испытывала, и та, которую испытывала она, а я лучше затею ссору, чем буду разбираться со своим эмоциональным дерьмом. Так что я улыбнулась поверх плеча ее брата и пристроилась к нему так близко, что, пожалуй, не смогла бы нормально двигаться, если бы на нас вдруг напали. Это было по-детски глупо, но у нас с Родиной все время так.

Ру смотрел на свою сестру, но его тело отреагировало на спонтанные обнимашки — не так, как обычно реагируют мужчины, просто часть напряжения, о котором я не подозревала, отпустила его, и в итоге по тому, как он пристроился в моих руках, стало ясно, что он хочет, чтобы его обняли. Это напомнило мне о том, как мы держались за руки в машине, но сейчас оно было интимнее. Не в сексуальном смысле, а как когда тебя обнимает тот, кому ты доверяешь, и кто тобой не воспользуется. От этого чувства подначивающая улыбка сползла с моего лица, потому что я хотела быть достойной доверия Ру. Играть в дурацкие игры с его сестрой было недостойно и даже жестоко. Ру, очевидно, почувствовал перемену в моем теле, потому что немного отстранился, чтобы сохранить контакт, но при этом передвинулся так, чтобы я могла прижиматься к нему справа, а левая половина его тела могла свободно двигаться. Они с Родиной были амбидекстрами (те, кто умеют одинаково хорошо пользоваться обеими руками — прим. переводчика) в драке, как и большинство Арлекинов. Ру ослабил наши объятия, чтобы мог лучше защищать меня.

— Можешь ли ты защитить ее от эмоциональной боли, сестра?

— Никто этого не может.

— Я обнимаю ее и стараюсь успокоить, а что делаешь ты, чтобы помочь?

— Я вижу, как она наслаждается успокоением, — сказала Родина, и по голосу было ясно, что она ревнует. Сестры таким тоном обычно не говорят. Я знала, что они с Ру не были парочкой, но она, судя по всему, меня ненавидела, так какого черта она ревнует в такой момент? Я мысленно отбросила свои личные эмоциональные заморочки и подумала о том, что Родина могла чувствовать сегодня. Блин.

Я отстранилась от плеча Ру и посмотрела на нее в упор.

— Мне жаль, что ты страдаешь, Родина.

— Ты не можешь