Сад блуждающих снов - Анна Рудольф
— Духи-оборотни чрезвычайно коварны, они могут обмануть даже опытного заклинателя. Не беспокойтесь, он был здесь один.
Она искоса глянула на него. Неужели это была попытка поддержки?
— Было явное различие, — прежде, чем Шэн Юэлин попросил подробностей, она припечатала: — тот дух не вонял.
Мужчина щелкнул зубами, проглатывая невыссказанную мысль, затем вышел вон, бросив на пороге, что займется защитными печатями.
Мэй осталась в темноте — Шэн Юэлин унес с собой свет. Она скинула рюкзак на дальнюю циновку и подошла к окну. Снаружи царила почти кромешная тьма — лес от неба отличали только иглы-звезды и тусклая, затянутая дымкой, луна. Чем дольше Мэй всматривалась, тем отчетливее ей виделось движение за стенами молчаливого ордена.
«Духи-оборотни», — вспомнила она лекцию, которую подслушала во время очередной уборки. — «Относительно слабы, для заманивания жертвы принимают облик животного. В исключительных случаях могут превратиться в человека. Нападают всей стаей».
С окна тянуло холодом и будто бы горьковатым дымком. Решив, что ей мерещится, Мэй вернулась на циновку, с опаской поглядывая на прикрытую тонкую дверь. Она доверяла словам заклинателя о том, что ей ничего не грозило. До тех пор, пока она нужна ему живой, ей не нужно бояться ножа в спину.
Мэй притянула к себе колени и обхватила их руками, продолжая размышлять:
«Как проще всего поймать голодных духов? Подкинуть приманку!» — гнева не было, только опустошенность. На Шэн Юэлина не получалось даже злиться.
Когда он вернулся, от неудобной позы у нее успели онеметь ноги.
— Крайняя комната слева, поторопитесь: вода еще горячая. Я оставил свечи.
Его собранные волосы блестели от влаги, по шее стекали капли, одежда изменилась: верхнее ханьфу в полумраке казалось черным, на порядок проще, без вышивки.
— Я нашел для вас сменную одежду, — добавил он. — Входы перекрыты ловушками — духи вас не потревожат.
Она подхватила рюкзак и бочком выбралась в темный коридор. Проходя мимо комнаты, где ее опять едва не убили, Мэй сбавила шаг, затем снова ускорилась — передумала проверять, что сделал с телом Шэн Юэлин.
Ее цель оказалась небольшой кладовой с рядами свеч на пустых полках. В центре стояла большая кадка с чистой водой, над которой соблазнительно поднимался пар.
Мэй поспешно скинула с себя одежду и залезла в воду, не сдержав стона. Это было именно то, чего она желала с момента перемещения! Значит, дымок ей не померещился.
На краю одиноко покоился мыльный корень, который она тут же применила по назначению.
Когда свечи прогорели на две трети, Мэй вылезла из остывшей воды и облачилась в подготовленный для нее темный — темно-красный — наряд, оставив нетронутой только нижнюю рубашку, в которую потом завернула волосы. На ощупь ткань ощущалась грубее и плотнее, чем прежняя. Видно, адепты Милосердного кленового листа не были избалованы богатствами более процветающих орденов.
Собрав вместе самые крупные огарки, Мэй достала из рюкзака украденные бумаги и письмо, адресованное Шэн Юэлину. С него она и начала. На сломанной печати красовался цветок со множеством кучерявых лепестков, в котором Мэй заподозрила хризантему. Она развернула нежную щелковую бумагу и наткнулась на вязь, которой позавидовали бы даже эльфы, существуй они в этом мире. Ей удалось разобрать пару бессвязных фраз и подпись: «Цзетянь».
«Наложница Императора?» — удивилась Мэй. — «Она ведет переписку с Шэн Юэлином? Разве он не упоминал, что лишь слышал о ней?»
Судя по реакции Главнокомандующего Ша, речь тогда шла о его сестре.
«Выходит, Цзетянь — сестра Ша Хулуна?» — догадалась она. — «Как такое возможно?»
Насколько она помнила историю, девушки в гарем отбирались с необычайной тщательностью: они могли происходить из знатных родов, однако, близкое родство с человеком столь щекотливой должности вызывало вопросы.
«Либо так Император держит Главнокомандующего на коротком поводке», — Мэй снова вгляделась в изящные иероглифы.
Постепенно они приобретали знакомые черты и складывались в слова: «при поддержке Бай Ю Шэн», «карп плывет на север», «лес пробудят ото сна», «я испытываю сомнения о личности его первого сына». Мэй предположила, что «первым сыном» она назвала Чжу Лина, запертого в подземельях ордена, и поднесла письмо ближе к свечам.
«Мое сердце охватывает тревога», — писала Цзетянь. — «Его Величество мрачен. За мной неусыпно следят днем и ночью, и мне не вырваться к вам, мой возлюбленный жених!»
Пламя лизнуло кончик письма, стремительно заключая его в жаркие объятья. Янмэй немедленно утопила бумагу в мыльной воде и лишь после этого поняла, что сделала! Чернила расплылись уродливыми кляксами, и прочесть что-то стало почти невозможно.
Мэй села на скрипнувший стул.
«Возлюбленный жених», — она еще раз прогнала в голове эти два незамысловатых слова. — «Возлюбленный жених». — Во рту почему-то стало кисло.
«Возлюбленный…»
Она встала. Прошлась по комнатке, затем вернулась на стул. Ей хотелось побежать наверх, сунуть ему это письмо под нос со словами: «Ты же говорил, что не знаешь ее!», затем сделать что-то очень глупое.
Вместо этого Мэй схватилась за другие бумаги, но, как назло, не могла сосредоточиться ни на одной строчке или схеме.
Деликатный стук в дверь заставил ее подпрыгнуть.
— Госпожа в порядке?
— В полном. — Вышло резко и обвинительно.
Заклинатель тут же извинился и оставил ее в одиночестве. Со вздохом Мэй убрала листы и сырое письмо в потайной карман, затем уныло поплелась в комнату.
На пороге она остановилась. Шэн Юэлин вопросительно приподнял острый подбородок. Он сидел на своей циновке в позе для медитации.
— Жду, вдруг вместо достопочтенного снова какой-нибудь оборотень, — пояснила Мэй и зашла внутрь. — Нам нужен тайный знак или слово.
Заклинатель смущенно опустил голову.
— Я как раз размышлял об этом. Слово не подойдет: могущественные демоны могут отыскать его в сознании, потому что оно имеет недостаточный эмоциональный отклик, — он запнулся и отвел взгляд.
Мэй, стащившая с головы нижнюю рубашку, слишком устала, чтобы обращать внимания на такие мелочи. Когда-то женщины в ордене упоминали, что распускать волосы при посторонних неприлично, но в данном случае она решила, что неприличнее будет простыть ночью на сквозняке, и принялась за особенно большие колтуны.
Шэн Юэлин задумчиво наблюдал за голой стеной, словно она могла дать ему ответы на самые запутанные вопросы.
— Необходим короткий факт из жизни, нечто поражающее.
В лесу, за стенами, взвыл одинокий волк. Печальная нота беспрепятственно разносилась по долине, пока внезапно не оборвалась с тонким визгом.
Мэй покосилась на Шэн Юэлина и наткнулась на прямой взгляд.
— То, что снаружи, больше не голодно, — тихо произнесла она.
— Некоторые создания ненасытны.
В свете трепетной свечи его темные глаза
