Женаты по договору - Деметра Фрост
— А вы научились хитрить, мессир граф, — Мира непроизвольно улыбается, — Жизнь бок о бок с аристократией определенно повлияла на вас.
— И как же?
— Вы стали более разговорчивы.
— И, судя по всему, тебе это нравится, да, Мираэль?
— Увы, от некоторых замашек зазнавшегося мещанина вы так и не избавились.
На откровенную подколку графини мужчина не реагирует, только ставит на край стола локти, смыкает ладони в замок и, наклонившись, кладет на них подбородок. Смотрит на девушку и еле заметно улыбается. Но Мира едва ли придает этому значение. Мысль о рионских оригиналах полностью захватывает ее, беспощадно отодвигая в тень всякие там переживания и сомнения.
И Аттавио нравится то, что он видит. С какой легкостью, оказывается, можно приструнить маленькую графиню и одновременно — заставить улыбаться искренне и счастливо, как ребенок. Все ее прежние вежливые и светские улыбки и рядом не стояли, и она и думать забыла про все свои обиды.
Но если бы все было так просто…
Гораздо позже, ближе к полуночи, граф Тордуар сидит в своем кабинете и, заполняя учетные книги по свежим отчетам, нет-нет, а отвлекается. Устало трет пальцами уголки глаз и виски, недовольно царапает щетину на щеках и отвлекается на вид города за окном — покатые крыши домов, маковки церкви и шпили ратуши. Видит это, а сам думает о своей молодой жене, которая сейчас спит в своей широкой кровати или, может быть, читает. А уже завтра она наденет одно из заказанных у модисток платье и дорогущие драгоценности и будет, как он и сказал, блистать среди столичных аристократок не только своей нежной и светлой красотой, но и умом.
Да, за ужином он уколол ее, сказав о низком уровне образования. Хотя знал, что та всего за пару лет с легкостью восполнила все пробелы и потому ни разу за полгода их совместной жизни не опозорилась ни на одном мероприятии. А еще он знал, что она очень хотела вспылить и ответить чем-нибудь колким. Но мимолетное упоминание о книгах из Рионы — и она готова забыть обо всем на свете, лишь бы получить заветные фолианты в свои ручки. И ведь речь не о любовных романчиках или стишках. Риона известна своими научными трактатами и исследованиями. А еще строжайшей международной политикой. И если в плане торговли эта страна всегда готова пойти на уступки и предоставить самые лучшие товары, но культурным наследием она делилась нехотя. А нынешний министр, очень радеющий за образование в их государстве, просто горит желанием получить те самые редкие и исключительные в своем роде фолианты.
Ах, Мираэль, Мираэль…
Его маленькая графиня.
Разве положено молодой женщине такой исключительной внешности обладать такой страстью к письменам? Было бы куда проще, если бы она, как и другая нормальная женщина, обожала наряды, украшения и всякие редкости. Можно было с легкой душой подарить парочку побрякушек, сводить в дорогущую ювелирку, ресторан, на крайний случай — в королевскую оранжерею, куда ходили не столько для прогулок и любования редкими сортами растений, сколько для демонстрации редких цацок и изысканных нарядов.
Нет…
Это странно, но, кажется, он откуда-то знает о Мираэль достаточно, чтобы понять — она не получает удовольствия от официоза и искусственности светских раутов, от роскоши платьев и кружев, от количества и заоблачной стоимости драгоценностей, которыми я могу завалить ее с головой…
По крайней мере, пока не получает.
Все-таки… Она еще слишком молода… И жизнь в провинции не привила ей женского и эгоистического самолюбия.
Вот столица — это другое дело.
И высший свет, в котором она теперь будет обязана появляться с раздражающей частотой — чертово положение обязывает.
Поэтому — надолго ли ее хватит?
Судьба очень интересно сыграла с ней партию. Дала отца с графским титулом графа, но лишенного состояния. Потом — мужа-сатрапа, купившего ее за деньги. Следом — полное равнодушие к своей персоне со стороны супруга и, как следствие, некое подобие побега в маленькое городишко, где она прозябала долгий пять лет под личиной бедной учительницы.
И вот — очередной кувырок через голову. Ей снова надо примерить роль блистательной графини. А под боком — все тот же муж, который уже не хочет договорных отношений. И который совсем не прочь показать, какими могут быть отношения между взрослыми мужчиной и женщиной.
— На ней не было корсета, — зачем-то говорит Аттавио вслух, сфокусировав взгляд на своем отражении в стекле окна, — А еще она не носит панталоны. Всего-то дело — задрать юбки да через стол перегнуть.
А следом — сжать мягкие бедра, прижаться пахом и вторгнуться в мягкую и тугую глубину на всю длину и двигаться, двигаться внутри, ловя пульсацию и спазмы внутренних стеночек….
Наклониться, чтобы сжать полные и мягкие груди, перекатывая соски через пальцы…
Целовать чувствительную кожу шеи под волосами и слушать, как девушка под ним стонет и всхлипывает от охватившего ее наслаждения…
Удерживать в своих руках, ласкать и оглаживать, пока та не поймает тот самый особый толчок, который отнесет ее в райский кущи и заставит кричать — бесстыдно и страстно, царапая ноготками гладкую поверхность стола… или сбившейся скатерти…
Но ему этого окажется мало и поэтому, перевернув свою жену, он будет целовать ее искусанные губы. Дрожащую шею. Голые плечи и груди. Впалый от недоедания животик и ниже…
Пока не накроет припухшие и влажные от ее собственных соков лепестки своими губами и не толкнется между ними языком, слизывая влагу — слегка солоноватую и пряную, но невозможно вкусную…
Уже собственным ртом снова довести ее до оргазма, а потом, разомлевшую, снова взять ее все на том же столе, чтобы наконец-то мощной струей излиться прямо внутрь, не беспокоясь о последствиях…
Бог-творец, о чем он только думает?! Как дошел до жизни такой?!
В ярости чертыхнувшись, Аттавио расстегивает брюки и сжимает головку твердого от неожиданных фантазий члена. Пара-тройка передергиваний — и белесое семя пачкает пальцы, вызывая неудовлетворенный и разочарованный рык.
Вот же дикость какая… Заниматься самоудовлетворением при живой и здоровой женщине в собственном доме! Когда такое было?! Разве что в юные годы. С возрастом его либидо поутихло (или же он просто научился его успешно контролировать), ну а с дамами у него так вообще проблем было с тех самых
