Женаты по договору - Деметра Фрост
— Мираэль… — тихонько роняет Аттавио, прекрасно понимая, что сейчас он не хочет абы кого. Ему нужна она, его маленькая и нежная жена, запах которой так приятно щекочет ноздри, а прикосновение к гладкой коже заставляет желать большего.
Мираэль-Мираэль.
Красивое и мягкое имя. И при этом — уверенное. Мурлыкающее и отзывающееся вибрацией на губах.
Прямо как сама девушка, когда не сжимает свой аппетитный ротик в узкую полоску, а открыто отвечает поцелую.
Однако… становится непросто…
Что ж ему ожидать дальше? И, в первую очередь, — от самого себя?
Когда придет момент, когда он, не выдержав, буквально накинется на бедную девушку, напрочь сминая любое сопротивление и приличия?
Глава 14. Понимание
На следующий день, за завтраком, дворецкий чопорно вносит в столовую серебряный поднос и официально объявляет:
— Корреспонденция!
Увлеченная невероятно вкусной кашей на молоке и с увесистой ложкой джема сверху, Мираэль не обращает на это объявление никакого внимания, но мужчина неожиданно кладет перед ней небольшую стопочку разноцветных конвертиков и только потом — оставшееся перед графом.
— Слух о возвращении графини Тордуар разнесся быстрее саранчи, — усмехается Аттавио в ответ на недоуменный взгляд жены.
Отложив ложку, Мираэль берет в руки конвертики и перебирает. Большинство гербов на восковых печатях она узнает без труда, какие-то нет. Но всё это, несомненно, приглашения.
А вот Аттавио свою более внушительную пачку просто игнорирует. Он куда как с большим интересом наблюдает за озабоченной женой и скупо улыбается одними лишь уголками губ.
А ведь он, как обычно, раньше нее прикончил свой завтрак и уже пил кофе — крепкий, черный, без молока и сахара.
Посидев так несколько минут, Аттавио неожиданно встает и подходит к жене. Аккуратно вынимает из ее рук конверты, убирает с колен салфетку и под изумленный зеленый взгляд поднимает на ноги.
— Пойдем. Прогуляемся, — говорит он девушке, которая от удивления не перечит и не сопротивляется. Послушно идет следом. Наверх. На второй этаж, прямо в ее спальню.
— Куда? Зачем? — будто очнувшись, она тормозит пятками прямо перед дверью и в шоке хлопает ресницами. — Не надо!
— Не надумывай, — коротко оглянувшись, хмыкает Аттавио, без труда затаскивая ее в спальню. — Мы просто погуляем по городу.
— А?!
И граф не соврал. Он действительно не делает ничего такого. Только заходит в гардеробную, достает подходящий под сегодняшний наряд девушки плащ и шаль (нужную шляпку вытягивает она уже сама) и просто помогает одеться.
— А просто сказать не могли, мессир граф? — возмущается она, когда мужчина ловко и по-простому застегивает большие позолоченные пуговицы и накидывает на ее плечи изысканную узорчатую шаль с золотыми кисточками. — Обязательно было… это представление устраивать?
— Не мог, — снова усмехается мужчина, — Хотел на твою реакцию посмотреть!
— На мою…
Мираэль не успевает закончить фразу, потому что мужчина неожиданно припечатывает на ее губах жесткий и властный поцелуй.
Но ее уже так легко не взять, морально она оказывается готова к чему-то подобному. Поэтому Мира просто замирает и, стиснув зубы, терпит.
Благо, поцелуй не затягивается. И, отпрянув с видом «ничего не было, ничего не знаю», Аттавио кладет свою ладонь на ее поясницу и ведет к выходу.
Сам он одевается уже в холле, и в длинном пальто и высоком цилиндре мужчина кажется еще выше и, определенно, стройнее, чем является на самом деле. И даже не похож на простого мещанина, коим является по праву рождения.
— Нравится? — поймав Миру на разглядывании, спрашивает мужчина.
Но девушка даже не краснеет. Только поджимает губы и слегка наклоняет голову набок.
Но да, на самом деле нравится. Выглядит Аттавио представительно, впрочем, как и всегда. Но сейчас, спустя пять лет, Мира видела что-то… новое для себя. Что-то… пряное. Основательное. Притягательное.
Что бы это могло значить? В какой момент она перестала чувствовать к Аттавио отвращение? Или его и не было никогда — только инстинктивный страх перед незнакомым, по сути, человеком?
На улице с ним, кстати, гораздо проще. Ведь это раньше она оставалась одна или в компании кого-то из приближенных Аттавио — его секретаря или компаньона. Сам он по возможности избегал быть ее парой.
Сейчас же… все изменилось. Он сам не отходил от нее в тот вечер в Фэрдере. Сам вышагивал с ней на провинциальной ярмарке. И сегодня вот — тоже.
Они — вдвоем! Рука об руку! — выходят за изгородь особняка на улицу, поворачивают налево и идут…
А куда, собственно, они идут?
— Мессир граф, а куда мы? — спрашивает Мира осторожно.
* * *
Это случилось спонтанно — Аттавио сам не ожидал от себя такого фортеля. Он просто пил кофе… Смотрел на Мираэль. А потом пошел на поводу внезапного порыва и потащил жену наверх.
В ее спальне пахло… Ею. Хоть она и провела в ней всего ночь. Пахло розами и апельсинами, каким-то кремом и пудрой.
Пахло женщиной. Чистой и желанной.
Казалось, сдержаться было невозможно.
Но он сдержался.
И все провернул так, как будто не планировал ничего иного, чем простую прогулку после завтрака. Это стоило того, чтобы увидеть удивление на личике жены, разбавленного каплей разочарования. Хотя, возможно, ему просто показалось… Или хотелось, чтобы оно было, это разочарование…
Но это было до странного приятно — идти с Мираэль рука об руку, ловить любопытствующие взгляды на себе, официально приветствовать и обмениваться короткими и незначительными фразами со знакомыми и соседями, которые случайно встречаются по пути.
Ладошка жены на его предплечье. Их бедра иногда соприкасаются. Иногда, повернув голову, можно поймать легкую улыбку и кроткое, не совсем естественное, но премилое выражение лица. И вьющуюся прядку, выбившуюся из прически и так заманчиво и трогательно трепыхающуюся около щеки от ветерка.
Какая мелочь, но Аттавио обращает на нее внимание и против воли любуется.
— Вообще-то, мне еще почту разбирать, — рассеивает девушка этот странный флер после четвертого или пятого светского ритуала в стиле «Доброе утро! Прекрасная погода, не правда ли? Графиня, какая приятная встреча!»
Ее голос звучит слегка рассеянно и тихо, но Аттавио прекрасно все расслышал. И уголки его губ дергаются в непроизвольной улыбке.
— Успеется, — безмятежно отвечает он, ловя настороженный взгляд прозрачных зеленых глаз, — Я хочу еще зайти кое-куда…
— Куда? — по-детски пытливо спрашивает жена.
— Какая любопытная девочка, — подтрунивает ее Аттавио, — А что насчет главных женских добродетелей — смирения и терпения?
— Ах, как неловко! Похоже, я пропустила эту тему, когда училась. Болела.
— Ах, сомневаюсь! — в тон откликается мужчина, уже откровенно насмехаясь.
Но девушка неожиданно улыбается и тихонько смеется. Отлично! Всего несколько дней —
