Скажи пчелам, что меня больше нет - Диана Гэблдон
И я пошла, находясь в полном смятении. Это противоречило моим убеждениям. Нельзя оставлять раненых без присмотра! Даже если их состояние стабильно и ухудшение маловероятно. С другой стороны, Элспет, Фанни и Агнес вполне способны справиться с несложными медицинскими манипуляциями, если вдруг возникнет такая необходимость, успокаивала я себя.
— Мне придется отправиться вместе с лейтенантом Эстерхази на поиски его друга, — сообщила я Элспет, снимая с крючка походную аптечку. Миссис Каннингем, которая выглядела не лучше Джейми, молча кивнула, не сводя глаз с сына. Капитан начал подергиваться и стонать.
— Я справлюсь, — тихо сказала она, а потом вдруг подняла на меня взгляд. В ее покрасневших, опухших от усталости глазах мелькнула тревога. — Будьте осторожны.
Я остановилась и посмотрела на нее. Щеки миссис Каннингем слегка порозовели.
— Не знаю, что там происходит, — пояснила Элспет. — Но в округе сейчас очень… неспокойно.
— Вы имеете в виду Никодимуса Партленда? — выпалила я. — И людей из Найнти-Сикс, которых он должен привести?
Ее румянец вмиг увял, как побитый морозом цветок.
Хмыкнув, я вышла за дверь.
Оливер, ждавший меня на крыльце, сразу предложил понести медицинскую сумку.
— Нет, я сама. Вы лучше возьмите вот это. — Я протянула ему другую сумку, в которой была питьевая и медовая вода, немного еды, свернутое одеяло, банка с пиявками и пара других полезных вещей. — Итак, с чего начнем?
Лейтенант растерянно огляделся.
— Не знаю. — Как и все мы, он не спал всю ночь. Оливер был приятным и жизнерадостным молодым человеком, но умом не блистал. Ну а теперь, из-за морального и физического истощения, его мозг, похоже, вовсе перестал функционировать, за исключением нескольких клеточек. Я медленно вдохнула утренний воздух, призывая на помощь все свое терпение.
— Где вы видели его в последний раз?
Этот вопрос неизменно вызывал раздражение у всех домочадцев, пытающихся отыскать потерянную вещь. Оливер Эстерхази лишь моргнул, послушно наморщил лоб и наконец сказал:
— Возле Дома собраний.
— Значит, оттуда и начнем.
— Там я уже смотрел.
— Мы все же начнем искать именно там.
Дождь прекратился, но с деревьев еще капало, и моя юбка промокла до колен уже на полпути. Однако это было неважно. Кругом весело щебетали птицы; по всему лесу разливался резкий свежий запах можжевельника и ели, распускавшихся кизила и рододендрона; с горных вершин струились десятки крошечных ручейков. В воздухе пахло весной, и покой утреннего леса начал незаметно просачиваться в душу. Волнения прошлой ночи и утренние тревоги больше не вызывали ощущение безнадежности.
Джейми не умирал, его жизни пока ничто не угрожало. Со всем остальным можно было разобраться. В общем-то, именно этим он и занимался — хотя все еще лежал пластом, не в силах даже сесть без посторонней помощи.
Как бы я ни хотела остаться с ним, Джейми был прав: в данных обстоятельствах он не мог отправить с лейтенантом никого другого. Хотя его подозрения насчет того, что Эстерхази немедленно соберет целую банду лоялистов, оказались беспочвенными. Мы не встретили в лесу ни единой души, словно все куда-то попрятались, не желая попадаться на глаза. Хозяева двух стоявших по дороге хижин встретили нас весьма холодно, а в ответ на расспросы о лейтенанте Бембридже лишь молча покачали головой.
Да и сам Дом собраний выглядел заброшенным. Дверь была распахнута настежь, половина скамеек валялась вверх тормашками, на полу блестели пивные лужи. Два пробравшихся внутрь енота деловито жевали оброненный кем-то масонский фартук.
— А ну брысь! — Оливер подобрал с пола метлу и выгнал наглецов с рвением ветхозаветного пророка. Затем бережно поднял погрызенные останки фартука — роскошного, из белой кожи, с оборками из белого шелка и холщовыми завязками. Вещицу украшало весьма искусное изображение масонского циркуля.
— Фартук капитана? — спросила я. Лейтенант кивнул, аккуратно сложив находку.
По всей комнате были разбросаны используемые на собраниях атрибуты и другие мелочи: ковшик и деревянное ведро для напитков, чтобы многоречивые ораторы могли промочить горло после выступлений; куча бумажных вееров, сделанных детьми к предстоящему лету… Мы молча смотрели на этот разгром, не испытывая желания иронизировать по поводу печального итога встречи вольных каменщиков. Вместо воплощения идей свободы, равенства и братства — мятеж и кровавая вакханалия. Вот к чему приводят разговоры о политике в стенах Ложи!
Мы вышли на улицу, и Оливер тщательно закрыл дверь. Разделившись, мы стали бродить по окрестностям, выкрикивая имя Гилберта Бембриджа.
— Что, если он решил спрятаться в доме у одного из… сторонников капитана? — тактично спросила я, когда мы в очередной раз встретились у Дома собраний. — Может, его ранили?
— Не знаю. — Оливер беспокойно озирался, будто ожидая, что друг вот-вот выскочит из-за дерева. — По-моему, он был с людьми, которые… э-э…
— Преследовали моего мужа? — ехидно подсказала я. — В каком направлении они ушли?
Лейтенант ответил, что не уверен, но потом вдруг начал спускаться с горы в порыве энтузиазма. Я осторожно ползла следом, стараясь не подвернуть ногу на щебне и камнях, оставшихся на тропинках после вчерашнего потопа.
Поведение лейтенанта Эстерхази казалось все более странным. Он обливался потом, несмотря на холодную погоду, и хотя порой сходил с выбранной тропы, неизменно на нее возвращался уже через несколько мгновений. Я была почти уверена, что лейтенант знал, куда идти, и совершенно не удивилась, когда мы неожиданно пришли на место, где лес… отсутствовал.
Мы стояли на краю рощицы чахлых молодых дубков; впереди была мешанина из земли, сломанных деревьев и покореженных кустов, снесенных бурным потоком. Кое-где виднелись огромные серые валуны, наполовину утопленные в почву; по их перевернутым кверху мокрым и грязным днищам ползали вывороченные из земли черви.
— Так, значит, — произнесла я после минутного молчания, — это и есть тот самый оползень? Вы были здесь, когда все случилось?
Лейтенант покачал головой. Его волосы, заплетенные в аккуратную флотскую косичку, теперь растрепались и липли к потному лицу. Рассеянно откинув их назад, он твердо произнес:
— Нет.
Оползень был не таким уж масштабным, однако не хотела бы я оказаться у подножия холма во время схода лавины; в темноте это наверняка выглядело жутко. Крутой горный склон съехал примерно на пятьдесят футов вниз, сметя все на своем пути и наполовину завалив небольшой ручей.
— Думаете… — Молодой человек осекся и сглотнул, его огромный кадык нервно подпрыгнул. — Гилберт мог… попасть в лавину?
— Вполне вероятно, — кивнула я, с сомнением оглядывая руины. — Но в таком случае…
Очевидно, мы не могли разгребать завалы голыми руками. Я как раз собиралась ему это сказать, когда лейтенант вдруг изумленно вскрикнул и, схватив меня за руку, показал на что-то внизу:
— Смотрите! Вон там!
Примерно
