Сумеречный приют - Алесто Нойманн
— Плохо, огонек. — Изекиль положила голову на плечо подруги. — Только депрессии нам сейчас не хватало.
— Когда Нику станет лучше, это пройдет. Я уверена.
Прошло около двух недель с того момента, как им удалось воскресить сердечник Ника в подвале Сумеречного приюта. Но завести сердечник — не значит полностью восстановить его стабильную работу. Тонкая ниточка пульса постепенно убыстрялась, но Нику все еще требовалось время для восстановления. Поэтому он спал. Много и долго.
На самом деле, сном это назвать было нельзя — Ник просто закрывал глаза, а Хаббл осторожными касаниями периодически наполняла его грудную клетку своим теплым оранжевым светом, поддерживая и усиливая сердечную работу. С каждым днем становилось лучше, Ник все чаще приходил в себя. Сначала Дровосек даже не понимал, где находится, но в один из дней он сам приподнялся на постели, чтобы крепко прижать Хаббл к могучей стальной груди.
Однако постоянное бдение возле его постели плохо сказывалось на самой Хаббл. Она уже не помнила, когда последний раз засыпала в горизонтальном положении. Огромные темные круги под покрасневшими глазами, исхудавшее лицо и внешний вид человека, который очень давно не вспоминал, что человечество изобрело душ. Все, что ее заботило — чтобы Ник как можно скорее поправился. Просыпаясь, тот тоже выказывал свои беспокойства по поводу состояния Хаббл, но разве ее можно было переспорить?
Он был уже очень близко к полному выздоровлению. Осталось всего чуть-чуть.
Изекиль заботилась о подруге, постоянно принося ей обеды и развлекая разговорами. Пару раз они пили горячий шоколад и слушали старые джазовые мелодии на проигрывателе, сидя на крыльце хижины и любуясь бордовыми потеками заката. Изекиль терпеливо выслушивала лекции Хаббл о том, как заводить машину без ключа зажигания, как чинить сломанный миксер и как сделать зарядное устройство из картофелины. Если бы не демон, Хаббл бы окончательно тронулась головой. Они что-то нашли друг в друге, две чертовщины, которые на деле были гораздо добрее праведников.
— Харпер про тебя спрашивал, — словно невзначай сказала Изекиль, рассматривая свои длинные черные ногти.
— Передай ему, чтобы катился к черту. — Хаббл стиснула зубы. — Как ты вообще можешь выносить его общество?
— Я просто живу в твоей мастерской, огонек. Выходила к тебе, он попросил передать.
— И ты сказала, что передашь?
— Я обернулась только чтобы показать ему неприличный жест. — Изекиль ухмыльнулась. — Но все-таки да, передала.
— Как они там? — мрачно спросила Хаббл. — Никто не травмировался? Еда осталась?
— Мать моя сатана, огонек, тебя правда волнует, все ли у них хорошо? — Изекиль громко рассмеялась. — Жаль, что после твоей смерти не свидимся — тебя без очереди определят в рай.
— В сарай.
— Да все у них более чем волшебно. Убиваются уже вторую неделю, ночами предаются плотским утехам, пахнут страстью, гнилью предательства и кислющей виной. — Изекиль поморщилась. — Отвратительный купаж, знаешь ли.
— А чем пахну я?
— Перегаром, огонек. Про алкоголь мы договорились, верно?
— Очень смешно. — Хаббл не удержалась от протяжного зевка.
— Тебе нужно поспать, — серьезно сказала демон. — Не сидя в позе ракообразного на деревянном стуле, а в своей кровати.
— Не могу. Вдруг Ник проснется, а меня нет рядом?
— Я знаю, что ты не доверяешь его никому, но позволь присмотреть за твоим благоверным, пока ты восстанавливаешь силы. — Пальцы Изекиль стиснулись на предплечье Хаббл. — Ты уже с ног валишься от усталости. Если ему потребуется энергия, может статься так, что ее у тебя не окажется.
Хаббл задумалась. Демон права. Если нормально не выспаться, то ее душевные потоки будут не сильнее статического электричества от дешевой водолазки, которую стягиваешь через голову.
— Хорошо, Изекиль, уговорила. — Девушка слабо улыбнулась. — Спасибо тебе огромное. Я ненадолго.
— Давай не ненадолго, а на нормально. Ну, не раскисай, иди сюда. — Она крепко обняла подругу. — И, пожалуйста, помойся. Я как будто с трактором на дешевом кукурузном топливе обнимаюсь.
— Да иди ты. — Хаббл тихо рассмеялась и, выпутавшись из объятий, поднялась со стула, со стоном потирая поясницу. — Ужас, я прямоходящее.
— Непривычно, да?
— За эти две недели я успела поверить, что стул — это рудиментарное продолжение копчика.
Помахав Изекиль, Хаббл двинулась в сторону мастерской, стараясь держаться ближе к деревьям. Ей точно не хотелось слушать никакие оправдания Харпера. Кроме подушки и спокойных восьми часов сна из человеческих радостей не хотелось вообще ничего.
Харпер
— Джесс, тебе лучше?
— Нет. — Она развернулась и склонилась над унитазом в очередной рвотной потуге. — Дурацкая консервированная рыба.
Ванная комната в Сумеречном приюте питалась от местного пруда, достаточно было соорудить нехитрый водопровод, как выразилась Хаббл, а подачу воды обеспечить насосом, незаметно примостившимся возле стены дома. Харпер сидел на корточках возле Джессики, которая с самого утра обнимала фарфорового друга, с редкими перерывами на то, чтобы сказать, что она в норме.
— Припасов осталось очень мало, — мрачно сказал Харпер. — Я уже не уверен в сроках годности продуктов, которые там стоят. Хаббл, конечно, залатала все бреши, но прохода во внешний мир нет.
— Ты не посмеешь ее винить, — сдавленно сказала Джессика. — Она занята тем, что исправляет ошибки нашего с тобой самоуправства.
— Кошмар. — Харпер опустил глаза. — На ее месте я бы выкинул нас обоих отсюда. Или пристрелил. Видимо, ей сейчас не до этого.
— Ты серьезно? — Покрасневшие глаза девушки слезились. — Да, у нее взрывной характер, но, если бы она хотела размазать тебя в блин, то пришла в первый же день.
— Может, стоит…
— Нет, Харпер! Не стоит! Ничего не стоит! Ты просто сидишь молча, поджав хвост! — Она наклонилась над унитазом, в ее горле что-то булькнуло. — И я делаю то же самое. Господи, отвратительная рыба, меня сейчас наизнанку вывернет.
Харпер погладил Джессику по спине, и та кивнула в знак благодарности, хотя от этого жеста ничего не поменялось — ей все еще хотелось смыть себя в унитаз вместе с тем, что она съела.
Харпер даже представить себе не мог, что можно предпринять, чтобы загладить свою вину. Доверие к ним обоим было утеряно безвозвратно, а последствия даже спустя две недели были катастрофическими. Когда на первом этаже начинал мигать свет, когда пропадало электричество, что-то внутри болезненно сжималось, нарастающее чувство вины пронзало насквозь. Где-то на окраинах излома Хаббл подключала последние силы, чтобы воскресить Ника. Во второй раз. Только на этот раз по вине двух глупых взрослых, ограниченная мудрость которых совсем не соответствовала возрасту.
— Хочу прилечь, — сказала Джессика.
— Конечно.
Придерживая девушку под локоть, Харпер осторожно шел рядом. Она уже столько раз опорожнила желудок, что едва держалась на ногах. Осторожно
