Сумеречный приют - Алесто Нойманн
Хаббл коротко кивнула. Изекиль повернула голову и крикнула своим резким голосом:
— Харпер!
Они оба появились в проеме, как два несмелых призрака, мерзко сжимаясь от душевных терзаний, которые сами на себя и навлекли. От заплаканной Джессики толку не будет, но вот Харпер еще мог оказаться полезным. Пускай хоть раз в жизни он будет мужественным. Встретившись с его синими глазами, Изекиль кивнула.
— Хаббл, это наша вина, — сказал он, голос его дрогнул. — Джессика сегодня видела сон, в котором ты убила Ника.
Получается. Получается. Получается!
Изекиль почувствовала, как под ее демоническими когтями зарождался рокот праведного гнева, ярость матери, встающей на защиту гнезда. Никто не умел злиться и любить так неистово, как Хаббл. Значит, именно этот поток им и нужен.
— Вы знали? — Холод в сиплом голосе заставил Харпера вздрогнуть. — Вы знали и ничего не сказали?
— Мы решили, что лучше не говорить ни тебе, ни ему. — Он осекся. — Решили, что мы просто попробуем отвлечь тебя чем-нибудь, чтобы ты не спустилась в подвал в то время, когда видение должно было случиться.
Изекиль ликовала. Гнев на кончиках пальцев Хаббл заискрился, как оголенные провода, она при этом даже не прилагала никаких усилий. Крепче впечатав ее руки в грудь Ника, демон сосредоточилась. Если она умеет двигаться на волне человеческих эмоций, то должна перенаправить этот святой гнев преданного любящего существа прямо к сердечнику.
— Вы решили, что я захочу убить Ника?! — заревела Хаббл, пытаясь повернуться к Харперу лицом, но Изекиль крепче придавила ее пальцы своими. — Что я захочу уничтожить того, кого безусловно люблю?!
— Да, — выдохнул он. — Поэтому вместо травяного чая от похмелья я принес тебе разбавленный сонный яд, который в сильной дозе может убить, но я старался, чтобы оно лишь выключило тебя в беспробудный сон до вечера.
— Да, малышка, да! — Изекиль зарычала, чувствуя, как под кончиками пальцев разгорается самый настоящий пожар. Хаббл словно засветилась изнутри, темная радужка ее глаза озарилась грозовой вспышкой, опоясывающей зрачок. Ярость истинного хранителя приюта, огненная справедливость, рьяная привязанность.
— Ник искал тебя. — К исповеди Харпера подключилась Джессика. — Но мы сказали ему, что ты не хочешь его видеть. Он тревожился за тебя, ушел в лес, провел там целый день. И когда пришел поговорить, то…
Яростный рев, молот души. Крик Хаббл наполнил небольшую комнату, в голосе дрожала мощь сотен солнц. Лампочку вынесло к чертовой матери, вся комната залилась ярким электрическим светом, и Изекиль едва успела зажмуриться, не отпуская дрожавшие руки любимой подруги ни на миг.
Покачнувшись, Хаббл рухнула на спину, обессилевшая и задыхающаяся, словно после бега. Лунный свет проникал в подвал, отбрасывая на пол белый квадрат, в котором неподвижно лежал Ник. Изекиль смотрела в его глаза. Смотрела и ждала. Нечеловеческая энергия двух преданных существ, слившихся в желании помочь. Праведный гнев могучей влюбленной девушки. Адское пламя всесильного бессмертного демона, отступившего с дороги ради человечности.
Ник вздрогнул всем телом.
В серебристых глазах снова сверкнула жизнь.
Хаббл
— Привет, Хабблс!
Изекиль остановилась на пороге хижины, прислонившись к дверному косяку и улыбаясь как голливудская суперзвезда.
— Доброе утро. — Хаббл отхлебнула из бутылки и сморщилась. — Выглядишь потрясающе.
Демон действительно ухаживала за собой так, словно жила в дорогом особняке, а не в каменном доме на отшибе Вселенной. Выпрямленные пепельные волосы, неизменно безупречно нанесенная красная помада, приталенный черный пиджак и брюки, в которых ее талия и длинные ноги выглядели как точеная фигурка балерины из музыкальной шкатулки. До блеска начищенные сапоги на высоком каблуке, чеканившие каменные полы характерным уверенным шагом, по которому ее всегда можно было узнать издалека.
Хаббл в последнее время было совершенно не до этого (ей всегда было не до этого, но сейчас особенно). Ее пучок на голове больше напоминал скомканное осиное гнездо, из которого в ужасе сбежали все осы. Пыльная кожаная куртка пахла машинным маслом, на брюках красовались множественные пятна от растворов и грязи. Ботинки, когда-то черные, покрылись слоем бог знает чего с травинкой на носке правой ноги.
— Меня беспокоит, как ты относишься к себе, — заявила Изекиль. — Огонек, пьянство — это бегство от реальности.
— Ага. А похмелье — это… — Девушка наморщила нос. — Ну-ка повтори, я не запомнила.
— Гедонистическая погоня в поисках счастья. — Изекиль погрустнела и кивнула на Ника. — Как он себя чувствует?
— Намного лучше. — Хаббл тепло улыбнулась. — Если бы не ты, мы бы оба уже развалились как две телеги. Я даже не знаю, как тебя благодарить.
— Ну-ну, сердце мое, даже не начинай. — Изекиль обняла Хаббл со спины и прижалась щекой к ее макушке. — Я всегда хотела, чтобы у меня была сестра. И огромный железный тазик, который я буду называть братом.
— Тазик, — усмехнулась Хаббл и положила руки на длинные когтистые пальцы Изекиль. — Тазик, кстати, передавал тебе привет.
— Очаровательно. — Демон села на второй стул, стоявший возле кровати Ника. — Слушай, чем от тебя пахнет?
— Маслом, пылью, жестянками? — Хаббл демонстративно подергала себя за пучок на голове. — У меня только эта пупка пылью не вымазана.
— Что вымазано, то и отмыть можно. — Изекиль рассмеялась. — Ты даже, несмотря на свой внешний вид, остаешься удивительно притягательной. Есть у людей с мощным даром что-то крайне располагающее. Что-то от моего создателя.
— Это который внизу?
— Это который внизу. — Демон хищно улыбнулась. — На самом деле, он не внизу, и я его не уважаю, но родственность отрицать глупо. Кстати, о родственниках. У тебя братьев случайно нет?
— Родителям хватило меня.
— Задумалась бы ты тогда о продолжении рода. Твой дар наверняка перешел бы к наследнику.
— Еще ребенка мне не хватало, — проворчала Хаббл. — Я самый отвратительный представитель будущих матерей.
— Брось курить и пить всякую гадость. Уже неплохое начало.
— Ага, и отца найди. Во-первых, думай, что говоришь. Во-вторых, я не знаю, что делать с младенцем. — Она вздохнула, невидяще глядя перед собой. — Ты представь, маленькая личность, которую надо воспитать. Это человек, представляешь?! Новый человек! Ужас какой.
— Да почему же ужас?
— Слушай, демон. Отцепилась бы ты уже со своим… Ай. — Хаббл пошевелила одеревеневшей шеей. — Вот уж никогда не думала, что научусь засыпать сидя.
— Огонек, ты бы уже и стоя спала как лошадь. — Изекиль уверенным жестом выдернула бутылку вина из рук подруги. — Отдай быстро. Солнце только встало, а ты уже градус перебираешь. Кто мне вчера обещал больше не пить?
— Вроде это была я, — вяло откликнулась Хаббл, даже не пытаясь вернуть отобранное вино.
— Чтобы больше ни капли. Договорились?
— Хорошо.
— Ты переживаешь? Может, тоска одолевает?
— Не-а. — Хаббл
