Солнце, уснувшее в ладонях ведьмы - Елена Анатольевна Кондрацкая

Она прикрыла рот ладонью.

– Ты знаешь, как меня зовут?

Фостер от её вопроса, кажется, ещё больше растерялся.

– Ну… э-э… да.

– И зовёшь меня на кофе?

– Э-э… да, но если ты не любишь ко…

– Я согласна! – Мэй взвизгнула, тут же покраснела до самых кончиков ушей и снова прикрыла рот ладонью и прошептала: – В пятницу. Я свободна в пятницу после учёбы.

Фостер выдал подобие улыбки.

– В пятницу? То есть сегодня?

– А? Да. Если пятница это сегодня… то да.

Фостер кивнул.

– Тогда я зайду за тобой?

– Встретимся в восемь? В кафетерии?

Излом его губ стал больше похожим на улыбку.

– Договорились. Тогда до вечера, Мэй.

Проводив взглядом Фостера, я повернулась к Мэй. Она была пунцовой. Джиа стояла рядом и, кажется, была готова лопнуть от смеха.

– Эндрю Фостер позвал меня на кофе? Я не ослышалась? – спросила Мэй. – И я согласилась. – Она от переизбытка эмоций посмотрела на меня. – Я же согласилась?!

– Я думала, ты забила на этого придурка ещё на первом курсе, – хохотнула Джиа и прислонилась к парапету.

– Я забила, разумеется, забила! Он не уделяет должного внимания образованию, не умеет себя вести в обществе и вообще очень неблагонадёжный молодой человек, – пробормотала Мэй, подражая интонациям своей матери, вымученно пискнула, закрыла лицо руками и упала на лавку. – Бли-ы-ын, я вела себя как полная дура! Он подумал, что я идиотка.

– Не переживай, он держался не особо лучше, – сказала я, так и не решаясь подойти к ним.

– Мама меня убьёт, если узнает.

– Во-первых, это просто кофе, – фыркнула Джиа, – а во-вторых, просто не говори маме.

Мэй выдала что-то невразумительное, или просто я не расслышала ответ, потому что заметила в конце коридора Генри. Он болтал с какой-то незнакомой девчонкой, наверное, с младшекурсницей. И, судя по идиотскому выражению лица, флиртовал.

– Кто это? – спросила я, прежде чем успела подумать.

– Где? – встрепенулась Джиа. – А… Это Рози… фамилию не помню, Осборн?

– Освальд, – поправила Мэй.

– Ага, точно. Она с первого курса. Анна притащила их с подружками вчера на ночь кино. Рози весь вечер от Генри не отлипала. Оказывается, она фанатка крикета, эта Рози.

Я хмыкнула. Так это из-за неё Генри меня вчера прокатил? Из-за малолетки с чертовски красивыми пшеничными волосами и идеальной жемчужной кожей? Развлекался, значит, пока я его ждала. Разумеется. Наши взгляды встретились, Генри изогнул уголок губ и, не отрывая от меня глаз, наклонился к уху Рози и что-то прошептал. Рози захихикала, а я закатила глаза и отвернулась. Нет, он не просто развлекался, а решил преподать мне урок. Очень в духе Клиффордов. Придурок. Ему ещё самому надо памперсы носить, а не к девчонкам в трусы лезть. Сердце болезненно сжалось, я раздражённо поморщилась и поправила воротник свитера.

– Пойдём. – Джиа кивнула Мэй, закинула сумку на плечо и зашагала в сторону аудитории. – А то опоздаем на лекцию. – Пройдя несколько шагов, она обернулась и посмотрела на меня: – Ты идёшь?

Моё сердце радостно подпрыгнуло, и я вскочила со скамейки, чуть не уронив конспекты.

– Иду!

Мы не то чтобы помирились. Напряжение всё ещё витало в нашей комнате: Джиа никогда не извинялась, а я не чувствовала себя виноватой, поэтому тоже извиняться не собиралась. Но мы, по крайней мере, начали разговаривать. Я сидела на кровати и наблюдала за Мэй, которая, перевернув всю комнату в поисках приличной одежды, возмущалась, что не может найти своё синее платье. В итоге, так и оставшись в белой рубашке и длинном сарафане, в которых ходила на пары, она выпросила у Джиа помощь с макияжем и, довольная, убежала «не на свидание» с Эндрю Фостером.

Мы с Джиа остались вдвоём. Она собирала разбросанную по кровати косметику после макияжа Мэй, а я листала мамин гримуар, лёжа на животе.

– Ты не видела мой блокнот с рассказами? – спросила Джиа, убирая косметичку в прикроватную тумбочку. – Фиолетовый, со звёздочками. Я оставила его на столе утром.

Я покачала головой. Джиа пробормотала что-то себе под нос и стала рыться в ящиках стола. Я села.

– Может, забыла где-то?

– Я точно оставляла его утром на столе.

Закончив с ящиками, Джиа заглянула под кровать, перерыла шкаф с одеждой, а потом подошла к моему столу.

– Можно посмотреть? – спросила она.

Я непонимающе уставилась на неё.

– В моём столе?

– Да. – Джиа скрестила руки на груди, глядя на меня сверху вниз.

– Думаешь, я взяла твой блокнот?

– Я просто хочу поискать. В моих вещах его нет, – сказала она с нажимом.

– А почему не ищешь в столе Мэй? – Мне не нравился её тон.

– Если не найду у тебя, посмотрю и у неё.

– Ага, но начать ты решила с меня?

– А в чём проблема, Кэт? – Джиа прищурилась. – Я что, могу его там найти?

– Проблема в том, что ты думаешь, что можешь его там найти. – Я ответила ей колким взглядом. Джиа молчала, продолжая на меня пялиться и ждать разрешения, и я скривилась, махнув рукой: – О, о’кей, ясно. Пожалуйста, Ди, ройся в моих вещах сколько угодно.

– Спасибо, – бросила она и открыла верхний ящик. Я наблюдала за ней с мрачным удовлетворением. Ни в верхнем, ни в остальных ящиках она, разумеется, ничего не нашла, и я уже хотела осыпать её колкостями, когда она резко повернулась ко мне и скомандовала: – Встань.

Я вперилась в неё враждебным взглядом.

– Ещё чего?

Джиа потянулась рукой к моему матрацу, продемонстрировала мне торчащую из-под него тоненькую фиолетовую ленточку и приказным тоном повторила:

– Встань.

Я непонимающе уставилась на ленточку и слезла с кровати. Джиа приподняла матрац и вытянула фиолетовый блокнот со звёздочками и болтающимся фиолетовым ляссе.

– Серьёзно, Кэт? – Она презрительно усмехнулась и встала.

Я всё ещё не понимала, что происходит, поэтому просто покачала головой:

– Я его не брала.

Джиа пролистала блокнот, лицо её становилось всё мрачнее, она сжала зубы и показала мне залитые чем-то страницы. Они сморщились и пошли волнами, чернила поплыли, так что ничего нельзя было разобрать, – блокнот был безвозвратно испорчен.

– Ты не просто взяла мой блокнот без спроса, но и залила его – чем? – кофе? – Она понюхала страницы и скривилась. – Это такая месть за то, что я тебе наговорила? Вау. А проклятие ты не надумала на меня наложить?

– Я его не брала, – продолжала твердить я, но Джиа фыркнула.

– А кто его взял? – всплеснула руками она. – Я оставила его на столе, мы с Мэй ушли на завтрак, а оттуда – на занятия и весь день были вместе. Так что это точно не Мэй. Тебя не было всю ночь и всё утро, ты объявилась только на второй лекции. Как докажешь, что это не ты? Или мне тебе на слово поверить?

– Да! Да, Ди, неплохо было бы мне верить на слово!

– Ну да, это была не ты. Испортила чужую вещь и сунула под кровать, совсем как с флорариумом Мэй. Или, может, его тоже не ты испортила?

– Флорариум испортила я, и я вообще-то извинилась.

– Только потому, что тебя поймали.

– Нет, я…

– А за это не хочешь извиниться? – Джиа помахала блокнотом перед моим носом, и я, разозлившись окончательно, грубо оттолкнула её руку.

– Да не трогала я твой идиотский блокнот!

– Так, ясно. Это бесполезно. – Она швырнула испорченный блокнот в мусорку, схватила с пола сумку и комком запихнула в неё пижаму. – Сегодня я переночую у Аби.

– Ну и катись к своей Аби! – гаркнула я и пробурчала, когда Джиа уже хлопнула дверью: – Кто бы это ни был…

Я со злостью пнула корзину для бумаг, она перевернулась, и блокнот выпал наружу. Что за хрень происходит! Я подняла с пола блокнот и пролистала. Это были сны Джиа, и их никому нельзя было читать, но я была так зла, что плевала на запреты. Раз уж на меня наорали, то пусть хотя бы за дело.

Блокнот был новым, не заполненным даже наполовину. Большую часть записей было не разобрать из-за потёкших чернил, получалось выцепить только отдельные слова, которые невозможно было сложить воедино. Но парочка снов всё же частично сохранилась. И от каждого из них