Отвергнутая жена - Мартиша Риш
*** Паул провел немало времени в кабинете барона. Тот искренне скорбел о жене, сожалел о том, что наделал. Что тут скажешь? Ведь он не ошибся, Люция и вправду ведунья. Таких женщин казнят, чтоб не наделали зла, так велит церковь. Да только Паул в душе отрекся от своего сана.
Ему было жаль Розена, но помочь ему он не мог. Люция никогда не простит мужа, это ясно. Инквизиция тоже своего не упустит. Сюда непременно явится дознаватель, уж он точно сможет выпытать признание у любой женщины. Что уж говорить о Люцие? Ведьма сама во всем созналась, ее и пытать не нужно для этого.
Хуже другое, ни один инквизитор не даст священнику приблизиться к ведьме. Не будет у отца Паула возможности Люцию убить острием ножа. Даже если и убьет он ее ножом, тело спящей колдуньи все равно сжечь могут.
Как бы уладить все до суда? И тело Люции нужно спрятать надежно, чтоб никто не нашел. Не похоронить, а именно спрятать. Но так, чтоб его не нашли ни люди, ни звери. Паул прикинул, где бы ему раздобыть лопату поострей. Лес большой, места всем хватит. Но там свежая могила будет заметна, да и волки могут ее раскопать. Вряд ли ведьме понравится проснуться немного не целой. Нет, так действовать нельзя. Тогда как поступить?
Может, стоит прикопать Люцию в канаве? Как раз вырыли ее для стока воды вдоль новой дороги. Прикрыть бы каменной плитой, но где ее взять? Может, засунуть тело в иссохший колодец? И зверье не найдет, и люди не сунутся. Останется только присыпать немного землей. Но как она выберется наружу? Через пятьсот лет многое может случиться. Канава как-то надежней, она хотя бы неглубокая. Из размышлений Паула выдернул голос Розена, тот снова вернулся в свой кабинет.
- Герцог Улисский узнал, что произошло!
- Это неудивительно, суд над женой не каждому дано учинить. Уверен, герцог проникся к вам уважением.
- Да что ты понимаешь? Он пришлет сюда своего священника! Завтра же! Тот поможет осуществиться правде! Люцию казнят! Она гордая, опять объявит себя ведьмой! Этого не должно случиться. Моя жена не должна сгореть на костре!
- Думайте о ее душе, молитесь. Все в руках божьих, на все его воля.
- Пошел вон!
- Если вы помилуете ведьму, горожане поднимут восстание. Замок потонет в огне.
- Мне все равно, - Розен взъярился, - Я должен уговорить Люцию вести себя как всегда – скромно и тихо. Не объявлять себя больше ведьмой, не сыпать проклятиями. Что она себе позволяет? Как решилась вести себя так? Неужели не понимает, что сожгут не только ее, но и Зенона! Что мне делать, старик?
- Молитесь. Только это может помочь отличить правду от лжи. Жена ваша колдунья, теперь я в этом уверен.
- Уйди!
Пауль не стал ждать, находиться сейчас рядом с бароном было опасно. Тот будто потерял разум от горя, мог ненароком и убить. Весь мир померк для этого мужчины. Не осталось для него больше ни света луны, ни света солнца, один только мрак.
Старик неспешно дошел до своей часовни, спустился по ступеням вниз. Колени болели. Где б найти лопату поострей, чтобы не слишком долго возиться с телом ведьмы? Кто бы еще помог ее похоронить. Барона он уговорит сделать могилу подальше, в этом сомнения нет. Но как управиться со всем остальным?
Паул ступил на порог своей кельи и тут обомлел. Градоначальник устроился за его столом, перед мужчиной стоял кубок, полный напитка. И флакон с зельем чуточку опустел.
- Чудное у вас вино, святой отец. Не пойму, скисло оно, что ли? Для причастия такое не пойдет. Я пришлю вам бочонок хорошего, дорогого вина. Это лучше вылить, - мужчина крепко ухватил бутыль за горло и собрался уже опрокинуть ее на пол.
- Всякому дару нужно быть благодарным. И этому тоже. Оставьте мое вино на столе.
- Вы не поняли, я принесу вам целый бочонок. В знак благодарности. Вы сохранили верность святому престолу, не стали потакать барону. Бедолага, он оморочен.
- То будет завтра. Грядущей ночью вино мне понадобится. Вышивальщица совсем плоха, не ровен час меня призовут к несчастной. Говорят, бык ударил ее копытом аккурат в голову, - Паул осторожно забрал бутыль зелья из рук незваного гостя, - Что же мы будем делать без Анны? Только ее рука была настолько легкой, что могла вышить лучшие полотна.
- Вы думаете обо всей своей пастве. Я счастлив быть с вами на одной стороне, - голос градоначальника дрогнул, - Вы не думаете, что наш барон и сам того? Колдун, то есть.
- Ведьма оморочила душу несчастного. Будем добры к нему.
- Вы правы. Барон в момент просветления отправил все драгоценности Люции и даже рубины на сохранение к мм-м, - градоначальник немного замялся, понял, что чуть не сболтнул лишнего, - На сохранение к другу.
- И зачем же он это сделал?
- Чтоб ослабить власть колдовства над собой. Всякому известно, что драгоценные камни хранят чары веками.
- Но и это не помогло несчастному. Простите, но эту ночь я собирался провести в молитве. Да и отец вышивальщицы, не ровен час, призовет меня.
- Я понял вас. Станем молится. Только я для начала немного вздремну.
Градоначальник поспешил выйти из кельи. Паул вздохнул. Зелье Люции нужно как можно скорей спрятать. А еще лучше разделить на несколько флаконов поменьше. Потерять часть не так жаль, как потерять сразу все. Старик крутанул в руке полную чашу. Ну, хотя бы не яд. Не обманула Люция. Сам того не ведая, градоначальник выполнил роль подопытного. Жив, болтает то, в чем ничего не смыслит, сыплет обещаниями, которые не исполнит. Всё, как всегда.
Нехорошая мысль пришла в голову старика. Бедная Анна, умелая вышивальщица, добрая девушка. Может, испытать на ней действие зелья? Если оно способно вернуть жизнь после того, как человеку перережут горло, то вдруг и здесь поможет? Заодно дарует мастерице долгую жизнь. Вот только детей у девушки никогда не будет.
Паул исповедовал Анну буквально на той неделе. Вышивальщица хотела уйти в монастырь и не по крепости своей веры, а только для того, чтоб избежать брака, рождения детей.
