Скажи пчелам, что меня больше нет - Диана Гэблдон
— Очень хорошо, сэр.
Бри отступила и сделала знак рукой, чтобы он вошел и сам увидел готовые к тому моменту наброски, разложенные веером на столе: голова и шея Анджелины с разных ракурсов, линия роста волос крупным планом, сбоку и спереди, различные мелкие детали локонов, завитков и бриллиантов.
— Чудесно, чудесно! — воскликнул мистер Брамби, наклоняясь над рисунками, затем вынул из кармана лупу и стал рассматривать. — Она точно уловила тебя, моя дорогая… Признаюсь, я не представлял, как это возможно без ножных кандалов.
— Мистер Брамби! — Анджелина шлепнула его, однако рассмеялась и заалела, как июньская роза.
Господи, какой цвет! Жаль, невозможно задержать его подольше, чтобы изучить… Надо запомнить и попробовать позже. Брианна бросила вожделенный взгляд на манящий мазок краплака на свежей палитре.
Однако мистер Брамби дорожил своим временем, а значит, и ее. Отпустив еще несколько лестных замечаний, он поцеловал жене руку и ушел, чтобы встретиться с мистером Соломоном.
— Присаживайтесь, — сказала Бри, торопливо приглашая Анджелину, щечки которой все еще очаровательно алели. — Посмотрим, сколько мы успеем сделать до одиннадцати.
Благоговение перед настоящими масляными красками — возможно, усиленное парами скипидара и льняного масла, — казалось, усмирило миссис Брамби. И хотя она застыла в неестественной для себя позе, в настоящий момент это не имело большого значения. Мастерская временно погрузилась в умиротворяющую тишину, наполненную слабыми звуками: голоса детей на улице, сопение и почесывание собак, приглушенный стук кастрюль и разговоров на кухне, топот ног и бормотание голосов наверху, где служанки выметали очаги, опорожняли ночные горшки и проветривали постельное белье, звяканье колокольчиков и цокот от проезжающих по улице повозок.
С дуновением бриза в окно издали донеслось одиночное «бум». Брианна на миг замерла, но, поскольку ничего больше не произошло, снова погрузилась в работу, на сей раз представляя, как Роджер парит над ее левым плечом и наблюдает за движениями кисти. На мгновение она вообразила руку мужа у себя на талии, и волоски на затылке приподнялись в ожидании его теплого дыхания.
Часы на камине в гостиной властно пробили одиннадцать; Бри почувствовала, как от предвкушения у нее заурчало в животе. Завтракали в шесть, и она бы не отказалась от кусочка торта и чашки чая.
— В рбтте нд мм ртм? — произнесла миссис Брамби, на всякий случай стараясь поменьше двигать губами.
— Нет, можете говорить, — заверила ее Брианна, пряча улыбку. — Только не шевелите руками.
— О, конечно! — Рука, бессознательно поднявшаяся было потеребить густо уложенные кудри, камнем упала на колени, но девушка тут же хихикнула. — Я слышу поступь Хенрике. Попросить ее подать одиннадцатичасовой чай?
Хенрике весила около четырнадцати стоунов[246], и приближение служанки они услышали задолго до того, как та вошла в мастерскую: деревянные каблуки туфель размеренно стучали по голым половицам коридора, напоминая удары в большой барабан.
— Пожалуй, я все же нарисую тут циновки, которые вы просили… — Бри поняла, что сказала это вслух, только когда Анджелина рассмеялась.
— О, пожалуйста, — защебетала она. — Я хотела вам сказать, что мистер Брамби предпочитает узор с ананасами. Не могли бы вы подготовить их к среде? Он собирается устроить важный ужин для генерала Прево и его офицеров. Ну, знаете, в благодарность за доблестную защиту города. — Она нерешительно помолчала, высунув розовый кончик языка. — Как думаете… э-э… не хочу быть… то есть…
Медленным движением Брианна сделала длинный мазок — бледно-розовую полосу с добавлением кремового, чтобы запечатлеть сияние на нежной округлости предплечья.
— Все нормально, — сказала она, почти не слушая. — Не двигайте пальцами.
— Нет-нет! — Анджелина виновато пошевелила пальцами, пытаясь вспомнить, как они лежали.
— Все хорошо, замрите!
Анджелина повиновалась, и когда Хенрике тяжелой поступью вошла в комнату, Бри как раз успела закончить сероватые тени между пальцами. Однако, к ее удивлению, не послышалось ни звяканья кофейных принадлежностей, ни намека на пирог, который она учуяла, одеваясь утром.
— Что такое, Хенрике? — Анджелина по-прежнему сидела прямо и, хотя ей разрешили говорить, не сводила глаз с вазы с цветами. — Где наш утренний кофе?
— Da ist ein Mann[247], — зловеще понизив голос, сообщила Хенрике своей госпоже.
— Ты хочешь сказать, кто-то пришел? — Анджелина с любопытством покосилась на дверь мастерской и тут же вернула глаза в прежнее положение. — Что за человек?
Хенрике поджала губы и кивнула на Брианну.
— Ein Soldat. Er will sie sehen[248].
— Военный? — Анджелина перестала позировать и с изумлением посмотрела на Брианну. — И хочет видеть миссис Маккензи? Ты уверена, Хенрике? Может, все-таки ему нужен мистер Брамби?
Хенрике, обожавшая юную госпожу, не стала закатывать глаза и лишь повторно кивнула на Бри.
— Она, — сказала женщина по-английски. — Er sagte, ‘die[249] «леди ху-дош-ник».
Сцепив руки под фартуком, Хенрике терпеливо ждала дальнейших указаний.
— О… — Анджелина явно растерялась и совершенно забыла о неподвижности.
— Мне пойти и поговорить с ним? — Брианна сполоснула беличью кисть в скипидаре и обернула ее влажной тканью.
— Нет… Хенрике, будь добра, приведи его сюда.
Анджелине явно хотелось узнать причину визита. И предстать во всей красе в столь волнующий момент, как написание ее портрета, — подумала Бри и про себя улыбнулась, глядя, как Анджелина торопливо поправляет волосы.
Упомянутый военный оказался весьма молодым человеком в форме Континентальной армии. При виде него Анджелина ахнула и выронила из левой руки перчатку.
— Кто вы, сэр? — требовательно спросила она, усаживаясь как можно прямее. — И зачем пришли, позвольте спросить?
— Я прибыл под белым флагом, чтобы передать сообщение. Лейтенант Хэнсон, к вашим услугам, мэм, — с поклоном ответил молодой человек. — И к вашим, мэм, — повернулся он к Брианне. Затем вынул из-за пазухи запечатанную записку и снова поклонился. — Осмелюсь спросить — вы миссис Роджер Маккензи?
Бри показалось, что ее, онемевшую от холода и ослепшую, столкнули в ледяную бездну. Среди путаных воспоминаний о пожелтевших телеграммах из фильмов о войне и об осадных орудиях выплыла мысль: Где же Роджер?
— Да… это я, — прохрипела она.
Анджелина и Хенрике мигом оценили ситуацию, и Анджелина бросилась на выручку.
— Что произошло? — яростно спросила она, обняв Бри за талию и взирая на солдата. — Говорите немедленно!
Руки Хенрике сжались на плечах Бри, и она услышала позади шепот на немецком: Mein Gott, erlöse uns vom Bösen…[250]
— Э-э… — Молодой человек (да ему не больше шестнадцати, — смутно подумала Бри) явно опешил. — Я… э…
Обретя контроль над голосовыми связками, Бри сглотнула.
— Он погиб в бою? — спросила она по возможности спокойнее. Боже, как сказать детям, я не смогу этого
