Дневник травницы - Канна Шорен
— Ногу левую согни в колене и не опускай, — руководила целительница мужчиной, придерживая его с правого бока одной рукой за талию, а второй за правую руку, про себя отметив существенную разницу в росте. — Опирайся на меня и шагай медленно только одной ногой. Можешь второй рукой опираться на кровать и стены.
Они медленно пошли вперёд, шагая и периодически спотыкаясь из-за разницы в поступи и росте. Пару раз мужчина заваливался, из-за чего Есении приходилось на пределе сил ставить его обратно в подобие вертикального положения, тихо-тихо матерясь себе под нос. На благо, ванная была совсем недалеко и небольшая — три шага в ширину и почти пять в длину. В двух шагах от входа стоял большой деревянный кубической формы нужник лишь с одной дыркой. На внешней стене, ровно напротив двери, было небольшое слюдовое окошко, которое можно было в любой момент открыть. Рядом с "туалетом" на уложенном простыми булыжниками и залитом песчаными цементом меж ними полу стояло небольшое ведро с водой и жбаном, висящем за ручку на самом краю. У самого дальнего от входа угла стояла большая, занимающая треть всего помещения бочка с вечно тёплой водой, рядом, под ещё одним, на этот раз не открывающимся окошком из мутной, почти чёрной слюды расположилась небольшая деревянная круглая ванная, в которой можно было разве что только сидеть, вытянув ноги. И совсем рядом стол небольшой низкий табурет с ушатом на нём и ребристой стиральной доской. Больше ничего. Никаких украшений или чего ещё лишнего.
— Ну… — Есения аккуратно посадила Яромира на нужник и отошла назад. — Я оставлю тебя одного. Если что — зови! — развернулась и хотела было выйти, как остановилась, вспомнив кое-что. — Ах да. Зовут меня Есения. — и вышла, оставив мужчину наедине с собой.
Пока мужчина был занят, она решила наконец-то осмотреть его вещи в поиске чего-то, что сможет рассказать о его семье. Конечно, рыться в личных вещах — та ещё подлость, но нужно было выяснить всё, что можно было. У знатных семей были свои, отдельные знаки, обычно небольшие, из меди, железа, серебра или даже золота. Благодаря им они могли попасть к высшим чинам города, в закрытые заведения или получить информацию и услугу, не доступные обычному люду.
Не найдя абсолютно ничего в шубе и сапогах, Есения вышла на улицу, в очередной раз забыв надеть обувь. Быстрыми и широкими шагами она подошла к коню, мирно выхаживающему по заснеженному дворику. Осмотрев его и ничего не найдя, девушка заметила, что сидельные сумки сняты. Оглядевшись, увидела их у самого входа в импровизированное стойло. Открывая одну за другой, она нашла запасные штаны, белоснежную рубаху, неожиданно шерстяные вязаные носки, кошель с монетами, немного бумаги, грифель и на самом дне знак из серебра. Девушка развернула его лицевой стороной на себя, но, к сожалению, не узнала, к какому из благородных домов он относится. Это был выгравированный меч с переплетёнными словно змеи вокруг него двумя цветами — вереском и пшеницей. Запихнув знак в один из мешочков на поясе, она потрепала по холке коня и вернулась в дом. Нужно будет завтра по утру связаться с мудрецами Гильдии: может, они подскажут, что это за род.
— Эй… Как тебя там… — раздался приглушённый голос. — Есения!
— Да? — она подошла к двери, не решаясь заходить.
— Я хочу помыться. Как это сделать?
Вместо ответа девушка лишь резко открыла дверь, вызвав у всё ещё сидящего на нужнике мужчины крайнее удивление. Он был абсолютно обнажён, кроме разве что бересты на ноге, забавно смотревшейся на голом теле. Но нагота мало волновала выросшую в деревне Есению. Яромир пытался ладонями как-то прикрыть хотя бы половые органы, но смотрелось это крайне комично. Такой взрослый мужчина, а стесняется какой-то девушки.
— Не волнуйся, меня мало волнуют голые раненые мужчины, — с явной толикой сарказма проговорила девушка.
Она внимательно осмотрела комнату. Если посадит Яромира в ванну, то раны может залить водой, а этого ни в коем случае нельзя допустить. Душа в этом мире не было, сейчас бы очень даже пригодился. Взгляд Есении зацепился за жбан.
— Ну точно! — воскликнула она, изрядно напугав мужчину. — Так уж и быть, помогу тебе помыться, — с ехидством добавила она, по-хозяйски закатав рукава рубахи до локтей.
— Ж-женщина, у тебя есть хоть какой-то стыд!? — возмутился Яромир.
— И стыд, и совесть, всё есть. Ты ещё ранен и болен, не забывай. Если пойдёт кровь или упадёшь без чувств, то вина будет на мне, — освободив табурет от ушата, поставила посреди комнаты, практически вплотную к бочке. — Тебе придётся ещё посидеть здесь. Я жду одного человека, он скоро должен подъехать…
И именно в этот момент Есения услышала тихий звон колокольчика приближающейся телеги и звучный голос деда Митяя, зовущий её. Есения поспешила уйти из комнаты, а следом и за пределы дома, не забыв обуться и оставив мужчину наедине с собой.
— Дочка, всё сделал, — Дед Митяй притормозил у ворот и спустился с козлов. — Конюх своего мальчишку пришлёт скоро, плотник придёт перед вечерней.
— Сам придёт? — девушка начала снимать с повозки предназначавшиеся ей мешки, открывая один за одним и не позволяя старику этого делать.
— Да хто ж его знает! — развёл руками дед Митяй. — Всё самое хорошее купил. Только сало без мясца, прости уж грешного.
— Ой да ладно тебе, дед Митяй! — Есения улыбнулась и взяла все мешки в руки, их было ровно четыре. — А одёжка-то где?
— Привёз, привёз, — старик начал ковыряться в мешках, ища последнюю часть заказа.
Девушка кивнула и поспешила с тяжёлыми покупками к складу. Открывать двери пришлось ногами и локтями, дабы не опускать мешки на землю, несмотря на то, что они слегка оттягивали руки. В конце концов уложив их на пол "холодильника", принялась доставать продукты один за другим. Два больших, по меньшей мере в пару килограмм, куска неплохого свиного сала. Девушка уже представила, как пожарит с ним лежавшую с осени картошку, и слюна невольно собралась во рту. Готовить, как и есть, она на самом деле очень любила, пусть и не всегда удавалось уделить время этому удивительному искусству. Сало отправилось в ледяные кубы, как и вся свинина, которой
