Первая красавица двора - Оксана Зиентек
Поэзию Слава любила, но только когда это была действительно поэзия. Встречались такие строки, которые с первого слова затрагивали в душе какие-то струны, заставляя их звучать в унисон со словами. На прошлой ассамблее, как называли эти встречи, принцесса Фредерике читала стихи своей тетушки – настоятельницы орденской обители. Некоторые дамы (хотя, конечно, это было сказано позже и шепотком, чтобы не обидеть принцессу) сочли эти творения чересчур унылыми, безжизненными. А Славе, наоборот, показалось, что в стихах бывшей графини звучало куда больше страсти, чем принято ожидать от скромной служительницы Храма.
Но это если говорить о поэзии. А девица, которая взяла слово сейчас, вызывала у Славы одно единственное желание: взять свой станок и хорошенько стукнуть им чтицу. И плевать, что вышивка помнется или нитки спутаются. Даже Либуше, которой по должности положено быть милостивой, слушала этот опус с вымученной улыбкой. А принцесса Фредерике, которую вся столица знала, как покровительницу муз, закусывала губу и опускала глаза, когда девица, прижимая к груди платочек, проникновенно завывала: «Свет ваших черных глаз Меня покорили враз...»
- «Покорил» - Не выдержала одна из дам, закатывая глаза. - Что, простите? – Чтица сбилась с мысли, растерянно оглядывая публику. - Покорил, а не покорили. «Свет» - он, в единственном числе. «Глаза» - они, в множественном. Свет – покорил, глаза – покорили... Вы уж определитесь.
Девица пошла красными пятнами, а среди фрейлин послышались смешки. - Дамы, не ссортесь. – Либуше вздохнула. – Не забывайте, Ее Высочество Фредерике всегда настаивает на том, чтобы любые - она особо подчеркнула голосом это слово, - пробы пера воспринимались благосклонно. - Но, Ваше Величество! Это же не значит, что можно часами истязать наш слух!? – Не выдержал кто-то.
- Нет, не значит. Но и оскорблять кого-то просто за то, что он не настолько искусен в словах, не стоит. – Мягко пожурила Либуше. И обратилась к невестке. - Фредерике, дорогая, может, установим в следующий раз какие-то более четкие правила? Например, о размере сонетов или что-то еще? - Да, Ваше Величество, - Лицо принцессы оживилось, словно ей в голову пришла какая-то идея. – Мы так и сделаем. Что скажете, если мы в следующий раз объявим состязание? Победительницей признаем ту, что в самой короткой форме сумеет раскрыть тему.
Либуше хотела что-то сказать, когда к ней подошел один из пажей и передал ей записку. Коротко пробежав ее глазами, королева кивнула мальчику, отпуская, и обратилась к присутствующим. - Слава, с вами хотят поговорить. Можете воспользоваться моей личной приемной, вас проводят... Так, о чем мы? Ах, о состязании! Отличная мысль, дорогая невестка! Дамы, обсудим?
Пока дамы активно обсуждали предстоящее развлечение, Предслава тихо поклонилась королеве и вышла за дверь, где ее уже ждал паж. Конечно, в личную приемную королевы она бы и так нашла дорогу, они с Либуше там не один вечер просидели, беседуя о своем. Но все же личная приемная, она на то и личная, чтобы даже подруги не ломились туда в любое время. Прямой приказ королевы – другое дело. Осталось выяснить, чем он обусловлен.
Едва войдя в приемную, Предслава сразу поняла, что послужило причиной. Холостой граф, который в последние дни стал главной темой девичьих бесед, стоял у окна. Маленькая приемная, обустроенная явно под женский вкус, казалась еще меньше в присутствии этого мужчины. «Воин» - мельком заметила про себя Слава, обращая внимание на манеру графа одеваться, на то, как он стоял у окна, на то, как неуловимо подобрался, стоило двери открыться. - Добрый день! – Поприветствовала мужчину в ответ на учтивый поклон. Краем глаза Слава заметила, паж-проводник вышел и закрыл за собой дверь. – Ее Величество сказала... - Да, я очень просил Ее Величество дать нам возможность поговорить наедине.
Эти слова заставили Славу почувствовать себя, словно из груди разом вышибло весь воздух. Вот, значит, как! Он просил! - А вы подумали, чем может обернуться подобный разговор для меня?! - Сплетней больше, сплетней меньше... – Граф развел руками. – Зато, это самое лучшее место, чтобы решить свои дела. И самое надежное, где нас точно никто не побеспокоит без воли на то молодой королевы. - Да какие у нас могут быть общие дела? – Девушка расстроенно всплеснула руками. – Я вам, конечно, безмерно благодарна за помощь тогда, в саду. Но... - Присядьте, ... – От Славы не укралось, как мужчина замешкался, не умея произнести ее имя. И от этого стало вдвойне обидно.
Захотелось уйти с этого нелепого подобия свидания. Но граф уже взял ее за руки, заботливо усаживая в одно из кресел. Потом оглянулся, но то ли счел другое кресло слишком изящным, чтобы выдержать крупного мужчину, то ли не захотел создавать между ними преграду в виде столика на витой ножке. Поэтому он, не чинясь, сел прямо на пол, у ног девушки. Слава отметила краем сознания, что со стороны картина выглядит, наверное, достойно кисти художника. Но то – со стороны. А она уже хотела поторопить графа, чтобы прекратил наконец-то ходить вокруг да около, когда он заговорил сам.
После первых же слов Предслава подумала, как хорошо, что он все же заставил ее сесть. - В общем так, милостивая госпожа. Его Величество приказал нам пожениться. - Что-о, простите? Как? Когда?
Слава попыталась встать, но граф осторожно придержал ее, оставляя на месте. - Начну с последнего вопроса. – Его улыбка что-то не выглядела улыбкой счастливого жениха. – Когда? Буквально, только что. Я как раз - с аудиенции у Его Величества Генриха. Как? В своей привычной манере. Вежливо, твердо и на безупречном заксонском. - Мне показалось, граф, или в ваших словах прозвучал намек на иронию? – Подозрительно прищурилась Слава. - Помилуйте! – Поднял руки граф. – Какой намек? Я ее даже не пытаюсь скрывать. Так вот, последний вопрос: «Что?». То, дорогая, что слышали. Мне сказали, что я позарез нуждаюсь в законной супруге, что вы – идеальная кандидатура. И что со свадьбой тянуть не стоит. - А... А Ее Величество знает? – Слава почувствовала, как ее начинает накрывать паникой. Она, конечно, многократно представляла себе
