Вардаэсия - Линетт Нони
И все же была одна заключительная часть пророчества, которой еще предстояло исполниться. Зная это, Алекс была готова, когда Эйвен предпринял последнюю отчаянную попытку воспротивиться ее приказу, вызвав Ваэварку в свой разум и бросившись вперед с яростным ревом.
В отличие от того, когда она была в сознании Джордана, она не приказывала Эйвену остановиться. На этот раз она встретила его клинок Аэнарой в последний раз. Именно в тот момент — когда Тьма и Свет встретятся в середине удара… сила ее команды вступила в силу, и, задыхаясь, словно борясь с самими словами, у Эйвен не было выбора, кроме как выдавить:
— Трае Гаверран сае.
Алекс выдержала момент, затаив дыхание, пока ждала, сработает ли это без того, чтобы он сначала поменялся кровью со своими жертвами. Но сила пророчества сбылась, потому что в одно мгновение те, кто был заперт в бальном зале, исчезли, как только прекратились крики в городе внизу. Когда мучительные звуки смолкли, Алекс поняла, что пророчество наконец-то исполнилось.
Пленники были освобождены.
Но это все еще оставляло разгневанного меярина в ее руках. И когда Алекс покинула его разум и вернулась в свое тело, потребовались объединенные усилия Рока и Заина, а также Зайлин и Райфа — последний также пришел вместе с небольшой группой других Тиа Аурас — чтобы удержать Эйвена достаточно долго, чтобы Алекс смогла произнести одно-единственное слово:
— Стоп!
Только тогда Эйвен застыл, глядя на нее с такой ненавистью, что она задрожала, даже зная, что полностью контролирует его.
— Ты…
Сорайя появилась во вспышке света и тьмы и зарычала на него достаточно угрожающе, чтобы он захлопнул рот и обратил свой свирепый взгляд на волчицу. Но просто чтобы быть уверенным, что он будет молчать, Алекс скомандовала:
— Тихо.
Это чудо, что никто из остальных не был ранен Ваэваркой во время схватки, но Алекс не хотела рисковать тем, что Эйвен будет сопротивляться ей и ранит кого-то, поэтому она тихо сказала своим друзьям отступить, даже когда приказала ему убрать клинок. Она встретилась взглядом с Рока, когда он заколебался, видя в них неприкрытое горе, но ответный взгляд, который она послала ему, умолял его доверять ей. И с осторожным кивком он так и сделал, отступив назад вместе с остальными.
Она не удостоила взглядом то, что происходило на остальной территории академии, не удостоила взглядом, чтобы убедиться, что ее друзья в безопасности. Все, что она могла сделать, это молиться, чтобы они выжили в этой временной шкале, и сосредоточиться на выполнении своей задачи… потому что это еще не было закончено.
Еще одним тихим словом Алекс приказала Эйвену следовать за ней, когда Сорайя, охранявшая его с ее стороны, повела его к зданию Башни, а затем внутрь. Именно там ей предстояло осуществить заключительную часть плана, который она разработала до того, как он нанес опустошение, до того, как он украл у нее жизни. Теперь, когда они возвращены благодаря жертве Аторы, она была готова довести свой последний акт до конца, вдохновленная словами Леди Тайн из Врат Потерянных Душ.
«Когда кажется, что все потеряно, — сказала древняя женщина, — Келарна де ла Сорайя».
Тогда Алекс не поняла ее перевода «помни свет», но теперь она знала, что эти слова не относились ни к какому виду освещенного света. Вместо этого, когда женщина сделала ударение на слове «Сорайя», это было связано с Сорайей де ла Торра — Светом Миров.
С Библиотекой.
Точно так же, как когда Алекс понадобилось сбежать из своих покоев во дворце Вардаэсии, в преддверии встречи с Эйвеном, она снова поняла, что Библиотека была ключом к ее свободе… к свободе каждого. И из-за этого завершающая часть ее плана сложилась воедино.
С Эйвеном, идущим рядом с ней на мысленном поводке, и Сорайей, пристально наблюдающей за ним, Алекс спустилась по лестнице и вошла в фойе. Именно там она приказала ему остановиться перед портретом, который идеально изображал Мейю, он остался на месте просто потому, что Алекс попросила Библиотеку сделать его таким.
«Тебе нужно только попросить, Александра. Постарайся больше не забывать.»
Слова, предложенные Библиотекой глубоко в пустыне Тиа Аурас, были уроком, который Алекс приняла близко к сердцу. Хотя они, возможно, и не помогли, когда дело дошло до смены времени, поскольку ее предупредили, что такой дверной проем больше никогда не будет предложен, это было то, что, как она знала, Библиотека позволит.
И вот, после тихой просьбы Сорайи оставаться там, где она была, и приказа Эйвену не двигаться, она схватила его за руку…
…и втолкнула внутрь картины.
Вместе они вывалились с другой стороны, приземлившись на вершине Золотых утесов, прямо там, куда он когда-то водил ее, чтобы показать лучший вид на город.
Повернувшись к нему лицом, Алекс боролась с тем, что она увидела в его глазах. Там была ненависть, так много ненависти. Но теперь был еще и страх, наряду с отчаянием, когда он начал понимать, что происходит.
Указывая на внешний мир за картиной фойе Библиотеки, которая теперь была прикреплена к дереву Сильвервуд, Алекс сказала ему:
— Они хотели твоей смерти. Все там… кроме твоего брата, который отказался от своего права голоса.
Эйвен вздрогнул, но промолчал, согласно ее команде.
— Это был мой компромисс, — продолжила Алекс. — Это единственный способ для тебя остаться в живых, сохраняя при этом безопасность всех остальных. Здесь ты можешь править Мейей, никому не причиняя вреда, весь город — твоя игровая площадка.
Она подавила волну эмоций, когда взгляд его глаз стал глубже, и заставила себя вспомнить, через что она прошла — поле смерти, окружавшее ее после того, как он убил всех, кого она любила. Алекс приготовилась ко всему, что она чувствовала, зная, что он никогда не проявит к ней такого милосердия, какое она сейчас предложила ему. Зная, что он не проявил к ней такого милосердия. Вместо этого он убивал всех, кто попадался на его пути, и пытался сделать то же самое с ней.
— Так, значит, это все? — прохрипел он после того, как она тихо приказала, чтобы он мог говорить, его горло сжалось, когда он понял, на что теперь похоже его будущее. — Ты оставляешь меня навечно заточенным в картине?
Встретившись с ним взглядом, Алекс сказала:
— Учитывая все, что ты сделал, — в этой временной шкале и в той, которую она изменила, — даже ты должен быть в состоянии увидеть, что это больше, чем ты заслуживаешь. Это, безусловно, больше, чем все там были готовы предложить. — И снова она указала на картину.
То, что она
