Вардаэсия - Линетт Нони
А потом в озеро.
Не было ничего, что могло бы остановить их падение. Такое расстояние убило бы любого, у кого в жилах не текла бы бессмертная кровь. Как бы то ни было, Алекс чувствовала себя так, как будто ее кости были раздроблены от удара, и она изо всех сил пыталась заставить конечности двигаться, пробиваясь обратно на поверхность, прежде чем набрать полную грудь воздуха.
Не имея никаких шансов сразиться с Эйвеном, сражаясь с ледяным озером, но также зная, что способность Сорайи к затенению не может работать в воде, Алекс безумно поплыла к берегу, зная, что Эйвен прорвался сквозь поверхность и бросился в погоню.
— ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ УБЕЖАТЬ ОТ МЕНЯ, ЭЙЛИЯ!
Когда вода обмелела, и девушка стала карабкаться по скользким камням, ведущим к берегу, она услышала его позади себя. Он был близко… слишком близко. Но она была почти там, теперь полностью вышла из воды и всего в нескольких футах от твердой земли.
Именно тогда она снова почувствовала его ударную волну, затем полетела вперед и с оглушительным грохотом приземлилась на скользкий сланец, затем перевернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как он прыгнул к ней с Ваэваркой, замахнувшись на череп, готовый расколоть его надвое.
Это была атака, которую, как Алекс знала, она не сможет блокировать, как по силе, так и по скорости. Ее сердце остановилось, когда альтернативная временная шкала промелькнула перед ее взором, с болезненной ясностью осознав, что все, через что она прошла тогда и сейчас, было напрасно. Она умрет, а после нее — все, кого она любила, вместе с остальным миром.
Но потом случилось невозможное.
С ослепительной вспышкой света Зайлин оказалась там, ее собственный золотой меч перехватил огненное оружие Эйвена.
Выражение его лица было чистым шоком, идентичным выражению лица самой Алекс, когда она уставилась на Тиа Аурас, слыша, как шепот пророчества звучит в ее голове.
«Если День и Ночь объединятся и будут сражаться…»
— СЕЙЧАС, АЛЕКС! — закричала Зайлин.
Прибытие бессмертной задержало Эйвена в его недоверчивой паузе всего на мгновение, но этого было достаточно, чтобы дать Алекс возможность, которой она ждала.
— Пусть это считается.
Рванувшись вперед, она ударила своей окровавленной рукой по его шее сбоку, где его задела стрела Майры, выкрикивая как мысленно, так и словесно:
— Трае Менада сае!
И мгновение спустя она была выброшена из своего собственного разума в разум Эйвена, когда слова ритуала Заявления прав вступили в силу.
Глава 39
Вопль.
Это было то, что услышала Алекс, когда агония, не похожая ни на что, что она когда-либо испытывала, пронзила ее разум. Агония от усилий Заявления права на кого-то столь же волевого, как Эйвен; агония от того, скольких других он привязал к себе за эти годы, и всех их он отчаянно пытался держать под своим контролем.
Это была невыносимая агония, которую Алекс не могла вынести.
Как раз в тот момент, когда она подумала, что не переживет первое проникновение копья в его сознание, мучительная боль ослабла, но крик остался.
До этого Алекс забиралась в только четырех человек. Нийкс был на смертном одре, и из-за этого их связь была создана без особого сопротивления с его стороны. Кайден был готов, снова сделав процесс относительно легким для нее. Джордан и Гримм, однако, оба устроили мысленную борьбу… или Эйвен, по крайней мере, в случае с Джорданом, пока Алекс не поняла, что дар позволил ее воле превзойти его собственную.
«Когда дело дойдет до тебя против него, победителем будет не тот, у кого самый быстрый клинок, а самая сильная воля».
Алекс долго и упорно размышляла над словами Нийкса из Врат Потерянных Душ, пока не поняла, что именно ее дар — ее воля — приведет к окончательному поражению Эйвена. Она не хотела, чтобы кто-то еще помогал ей бороться с ним, и не только из-за опасности Ваэварки, но и потому, что, если бы им удалось убить его, все, на кого он претендовал, погибли бы вместе с ним. Был только один способ освободить тех, кто связан с ним, — если он Освободит их сам. Но зная, что он никогда бы не сделал этого добровольно, Алекс остался только один выбор, только один план.
Ей пришлось бы заставить его отпустить их. И был только один способ, которым она могла это сделать.
Уверенная, что встретит сопротивление, Алекс не удивилась, когда, появившись в сознании Эйвена, обнаружила, что он ждет ее, точно так же, как когда она пыталась освободить Джордана и Гримма.
На этот раз они стояли на балконе бального зала дворца меярин, откуда открывался вид на город, наполненный криками бессмертных жертв Эйвена. Его человеческие жертвы, которых было меньше, находились внутри бального зала, сложенные в ряды клеток с решетками из Мирокса. Калиста и Лена были единственными, кого Алекс узнала, подтверждая, что Джеральд, Спаркеры и даже Сигна все это время руководствовались собственными амбициями. Но страдание в глазах Калисты и Лены… Алекс видела такую глубину эмоций только дважды: когда она была в сознании Джордана и Гримма. Чего бы это ни стоило, она собиралась сделать так, чтобы никому больше не пришлось испытывать таких безнадежных страданий.
— Ты не можешь быть здесь! — Эйвен зашипел на нее с балкона, его обычное самообладание исчезло. — Никто не может остановить меня… никто! Менее всего отвратительная смертная!
Алекс не ответила. Она не спорила и не насмехалась над ним. Несмотря на все, через что они прошли, несмотря на все, что он пытался сделать с ней… все, что он сделал с ней и со всеми, кого она любила… когда-то он был ее другом, и у нее не было желания продлевать этот момент. У нее не было желания мучить его так, как он мучил бы ее. Он не воспринял бы это как милосердие, но так оно и было, несмотря ни на что.
— Отпусти их, Эйвен, — приказала Алекс тихим, но твердым голосом. — Освободи их всех.
Чувствуя притяжение между ними, она знала, что сила ее приказа перетекает к нему, сила, которой он не мог сопротивляться. Маленькая царапина на его шее, благодаря жертвенному моменту мести Майры вкупе со спасением, вызванным своевременным прибытием Зайлин, и правлению Эйвена пришел конец. Теперь он принадлежал Алекс… он принадлежал ей, и она могла его
