Записки у изголовья. Книга 2 - Тан Ци
Когда они покидали Лазурное море, Чун Линь и мать Фэнцзю еще не приехали. Из-за того, что прошлой ночью ее желание не исполнилось, Фэнцзю выглядела несчастной, подавленно следуя за владыкой в Рассветный дворец.
Когда они оказались во дворце, у Фэнцзю все еще не было настроения. Даже когда тетя Бай Цянь пригласила ее посмотреть представление, она отказалась, и, пока владыка не пообещал съездить с ней к Лазурному морю в следующем месяце и уговорить чудесных птиц станцевать для нее, она нисколечко не приободрилась. Но настроение все еще оставалось так себе. Раньше она просто не смотрела не некоторых, теперь делала это с прохладцей.
Владыка долго изучал ее взглядом, прежде чем сам принес бумагу и тушь для написания договора. Он четко изложил в письменном виде, что произойдет с ним, если он не выполнит прежние обещания. Затем он даже приложил свой палец к бумаге, прежде чем аккуратно сложил и вручил договор Фэнцзю. Ее настроение наконец улучшилось, и она даже одарила его улыбкой.
На Лазурном море ожидались нешуточные волнения. Чун Линь предложил Дун Хуа и Фэнцзю вернуться в Рассветный дворец, памятуя, что владыка предпочитает тишину и покой. Хотя Рассветный дворец не так отделен от мира, все проявят понимание и сочувствие к хлопотам к будущей свадьбе владыке, и точно не придут беспокоить его на Тринадцатом небе.
По правде говоря, Чун Линь был весьма предусмотрителен, однако в мире всегда есть место всевозможным исключениям и несчастным случаям, которые обрушиваются на чью-то голову в самый неуместный момент.
На вторую ночь в Рассветный дворец влез «дорогой» гость. Этот дорогой гость перемахнул через стену, прошелся по дому, ворвался в спальню Дун Хуа, бесцеремонно, раздвинул полог кровати и ухватил Дун Хуа за руку, выглядывавшую из-под облачного одеяла.
– Ледышка, идем со мной!
Прекрасный выговор, понятная просьба – жаль, просителя выкинули вон.
Разом вспыхнули свечи. Дун Хуа сел, закрывая Фэнцзю от чужих глаз. Тем не менее она уже не выдержала и, сама завернувшись в одеяло так, что торчала одна голова, выглянула у него из-за плеча. Рассмотрев сидящего на полу гостя, она, потрясенная, воскликнула:
– А? Сяо-Янь? Почему ты заявился к нам посреди ночи? Бродишь во сне?
На уставшем лице воителя Сяо-Яня читалась скорбь.
– Цзи Хэн умоляла меня прийти к Ледышке. Она… – Сяо-Янь сдержал рыдание и посмотрел на Дун Хуа. – Она в смертельной опасности. Она хотела бы увидеть тебя в последний раз.
Фэнцзю растерялась и посмотрела на Дун Хуа. Тот нахмурился и спросил:
– Она живет в долине Песнопений. Почему она в опасности?
Сяо-Янь в смятении сказал:
– Она умоляла меня вывести ее из долины Песнопений.
Дун Хуа встал, набросил верхние одежды и налил себе чашку чая.
– Даже если она покинет долину Песнопений, она это переживет. Что она сделала?
Янь Чиу стиснул зубы и снял с шеи веревку. На ней висел кусок белого хрусталя, в который была вставлена маленькая вещица, похожая на чей-то коготь, очень маленький и изящный.
– Она просила меня передать это тебе, – с трудом дыша, сказал Янь Чиу. – Сказала, ты поймешь, как только увидишь это.
Рука владыки замерла в воздухе с чашкой в руках. Он взял подвеску и потер камень, а потом посмотрел на Фэнцзю и сказал:
– Завтра отправляйся к Лазурному морю первой. Я взгляну на нее, а потом приду.
После этих слов Янь Чиу пристально посмотрел от него, а потом сказал:
– Я подожду снаружи.
Фэнцзю очень удивилась, узнав, что Цзи Хэн может погибнуть. Пусть она не слишком любила Цзи Хэн, все же она испытывала к ней сочувствие. Поэтому она сразу кивнула, когда владыка попросил ее прийти на их свадьбу первой. Она подошла и помогла ему накинуть плащ.
В тусклом свете свечей отразилась удаляющаяся фигура Дун Хуа. Отчего-то она казалась размытой.
В этом размываемом силуэте ей чудилось предзнаменование чего-то, но Фэнцзю не обратила на свое предчувствие внимания.
Однако в ту ночь она больше не сомкнула глаз.
Глава 20. Снова лечить разбитое сердце в мире смертных
Дун Хуа не явился в день свадьбы.
Не явился и спустя девять дней.
Эти девять дней прошли как в тумане. Фэнцзю с трудом вспоминала, что она говорила и делала в то время.
Она помнила только, что четвертый день третьего месяца порадовал действительно хорошей погодой. Грело теплое солнце, а Лазурное море казалось еще более восхитительным, что привело в восторг всех бессмертных, пришедших на праздник.
Хотя это был всего лишь дополнительный свадебный прием, Чун Линь и ее матушка проявили к нему большое внимание. Кроме поклонов Небу и Земле, все остальные традиции должны были быть соблюдены. После того как она облачилась в свадебные одежды, матушка пришла еще раз обсудить с ней все подробности церемонии. Фэнцзю немного волновалась, но в то же время ей было любопытство, и она с предвкушением ждала начала торжества.
Рано утром прибыли бессмертные со всего мира. Даже знающий толк в показной любезности и картинных жестах Небесный владыка явился вовремя. Но когда благоприятный час пробил, Дун Хуа еще не появился. Наконец Фэнцзю испугалась, вспомнив, как звучало обещание владыки той ночью, в которую он ушел. Он обещал прийти «потом», но он не уточнил, когда настанет это «потом».
Похоже, он не успеет вернуться к благоприятному часу, подумала она. И сердце ее гулко ударилось в пустоте. Может, она слишком мелочна?
Хотя эта церемония была очень важна, Сяо-Янь сказал, что Цзи Хэн в смертельной опасности. Дун Хуа сказал, что лишь взглянет на нее, но, возможно, сидя у постели умирающей, он преисполнился сочувствия и решил остаться ненадолго, исполняя ее последнее желание. Умирающих нужно уважать. Значит, владыка не вернется вовремя. Ничего. Зачем бороться с умирающей?
Когда она пришла к такому выводу, в покоях появился Чун Линь.
На самом талантливом управляющем, ведающем всеми дворцовыми делами, не было лица.
Нахмурившись, он сказал ей:
– Владыки все еще нет. Должно быть, случилось что-то срочное. Простите меня за дерзость, ваше высочество, но, если владыка не успеет прийти, стоит ли нам отменить все церемонии и провести обычное застолье?
Предложение Чун Линя могло сохранить ей лицо. В приглашениях было четко сказано, что это дополнительное торжество, но, к счастью, никто и не знал, что это за «дополнительное» торжество. Ничего страшного не случилось бы, проведи они обычное застолье. Для бессмертных такие пиршества были поводом собраться вместе
