Сердце Короля Теней - Сильвия Мерседес
Сумеречный кот бросается вперед, вновь вьется вокруг моих лодыжек, затем скачет вверх по склону, размахивая хвостом, словно маня меня за собой. Я оглядываюсь на Фора, все еще погруженного в разговор со своим капитаном. Я жую губу, раздумывая, затем, развернувшись, следую за маленьким Чипом вверх по склону туда, где стоит последний из Урзулхара, бросающий вызов разрушениям. Красный свет в нем погас, и теперь он пульсирует тусклым голубым сиянием, освещая изломанные куски своих повалившихся братьев.
Я вхожу в круг, догоняя сумеречного кота, который пляшет среди битых осколков камня. Неужели опасность, грозившая Подземному Королевству, в самом деле миновала? Не могу не задаваться этим вопросом. Драконица спит, да. Если я не ошибаюсь в своих предположениях, она проспит еще по меньшей мере несколько тысячелетий. Новая эра трольдов наступит и окончится, прежде чем она проснется. Но она ведь все же проснется. Однажды. И этот мир треснет по своим хлипким швам, если не сделать что-то, чтобы это предотвратить.
Я сжимаю кулаки. Что-то будет сделано. Мы найдем способ передать нашу историю грядущим поколениям. Не в письменном виде, нет, ибо народы фейри не читают. Но в резьбе, в песнях, в историях. Мы найдем способ удостовериться, что дети наших детей, а также последующие будут помнить, что произошло здесь, в колыбели, где они зародились.
И, может быть, боги снабдят их новым способом избавления.
– Чи-и-ип!
Настойчивый вопль вновь возвращает мое внимание к сумеречному коту. Он сидит на темном камне. Не на кристалле, а на каком-то валуне странной формы. Что-то в нем кажется мне знакомым, но лишь подойдя ближе, я узнаю королеву Рох, запертую в ва-джоре, ее толстая каменная шкура местами покрылась сколами, но в остальном все еще цела. При свете Урзулхара я все еще могу различить смутные очертания ее перекошенного от страха лица.
Чип пляшет у нее на макушке, мотая пушистым хвостом. Что-то его взбудоражило. Но что? Я отчетливо помню, как этот маленький зверек свернулся клубочком на моем мертвом теле после атаки вогг, посылая мощный резонанс, который каким-то образом удержал мою душу привязанной к этому миру. Сумеречные кошки гораздо более умные, более чувствительные к живым вибрациям, чем догадывается большинство.
Нахмурив лоб, я подхожу ближе. Дыхание у меня в груди перехватывает. Однако Чип издает трель и пляшет, будто подбадривая меня, так что я протягиваю руку и кладу ладонь на камень. Сердцебиения нет, разумеется; она камень, целиком и полностью. Но там есть что-то.
Закрыв глаза, я притягиваю к себе вибрации окружающего меня разбитого урзула. Направив этот резонанс, я погружаю свое сознание глубже, внутрь этой каменной глыбы. И вот! В самом его сердце – Рох. Ее страх. Ее боль и замешательство. Ее гнев. Все это здесь, слабое, но узнаваемое. Далекая вибрация, которая составляет ее уникальную душу. Она внутри камня. Живая.
А значит, ее можно из него вытащить.
Я открываю глаза, вглядываюсь в это твердое, практически лишенное черт лицо. Эта женщина принесла столько боли. Если бы не она, я бы никогда не провела церемонию. Хэйл чуть не умерла по ее приказу. Но что, если у богов были другие планы? Что, если одержимость Тарга и рвение Рох были частью чего-то гораздо более масштабного, чем кто-либо из нас догадывался? Что, если?..
Я обхватываю это каменное лицо ладонями и, призвав урзул, посылаю свой дар глубже, прямо к центру ее существа.
«Рох, – зову я. – Рох, услышьте мой голос. Идите ко мне».
Камень отслаивается. Мне навстречу вздымается горнило боли и непонимания, но его жар настолько слабее того, что я испытала с Арраог, что я даже не морщусь. Вместо того я шепчу: «Покой». Мой дар течет в нее охлаждающей волной. Чары откликаются, отшелушиваются с ее сердца, духа, разума и тела.
Камень трескается. Ломается.
Слегка взвизгнув, сумеречный кот спрыгивает прочь в тот самый миг, когда ва-джор осыпается, а Рох делает дрожащий шаг вперед, падая в мои протянутые руки. Она хватает ртом воздух, цепляется за меня, плачет, словно младенец.
– Морар тор Граканак! – молится она снова и снова, как будто позабыв все прочие слова. – Морар тор Граканак! Морар тор Граканак! – затем, на тихом выдохе: – Курспари-глур.
– Все в порядке, Рох, – говорю я, готовясь к потоку ее эмоций. – Все в порядке. Вы теперь в безопасности. Вы дома.
Где-то позади Фор испуганно выкрикивает мое имя, отчего сердце радостно бьется. По лицу расползается улыбка. В этот миг я упиваюсь секретом, который разделяем только я, сумеречный кот и эта женщина, что была моим врагом.
– Вскоре все они будут дома, в безопасности, – шепчу я.
Глава 46. Фор
– Что ж, Фор, мне неприятно это признавать – и если ты кому расскажешь, что я так говорил, то я стану до последнего вздоха это отрицать, – но, пожалуй, в безумном плане Тарга было зерно истины.
Мы с Сулом стоим в алькове недавно откопанного тронного зала дворца. Трон с драконьими крыльями был разрушен во время последнего землетрясения, как и большая часть изысканной напольной плитки. Но многие из мощных опорных балок выдержали, так что значительная часть потолка все еще куполом выгибается над головой. Огни лорста, свисающего со сколотых сталактитов, освещают то место, где стоит Фэрейн, облаченная в черное трольдское платье.
Контраст этого платья с ее светлыми волосами потрясает. Мне почти не удается оторвать от нее глаз. Она ждет сложив руки, пока очередная группа трольдов не опустит перед ней свою ношу. Они подходят к ней по центру зала: четверо сильных мужчин-трольдов, несущих на плечах высокий бесформенный камень. Поставив его перед Фэрейн, они быстро отступают назад, почтительно склонив головы.
Это, разумеется, обращенный в камень трольд, которого принесли из города. В течение последних недель каждый мужчина, каждая женщина и каждый ребенок, кого мы могли на это направить, усердно работали, откапывая своих любимых из-под завалов и посылая их во дворец в надежде, что моя жена сможет сотворить чудо, которое она совершает прямо сейчас, на моих глазах.
Она подходит к окутанному камнем силуэту и кладет руки на его щеки. Склонив голову и закрыв глаза, она призывает из глубины души свой невероятный дар. Иногда мне кажется, будто я чувствую, как отзывается урзул, как он поет в стенах. В другие разы она выглядит очень одинокой и очень маленькой, а атмосфера вокруг нее необъяснимо тиха. В таких случаях я задерживаю дыхание, напрягаюсь и боюсь, что магия не ответит на ее призыв.
Но
