Сердце Короля Теней - Сильвия Мерседес
Но губы Сула кривятся в самоуничижительной усмешке.
– Это была не смелость. Всего лишь моральная уверенность. Уверенность, которой теперь мне не хватает. – Он позволяет своему взгляду в последний раз сместиться на Хэйл, задержаться на ней. Лицо его сейчас мягче, чем когда-либо на моей памяти. – Может, однажды. Если она все еще будет свободна.
Я хмыкаю. Хэйл так долго ждала, чтобы мой брат осознал сердцем истину. Пожалуй, она подождет еще немного.
Но это, конечно же, если принц Теодр не добьется своего. Я хмурюсь, когда этот молодой фатоватый мужчина выходит из толпы, держа в руках два кубка. Один он предлагает своей сестре, которая принимает его, пробормотав слова благодарности. Второй он протягивает Хэйл. Та смотрит на него, как будто он только что предложил ей чашу вогговых слюней. Он что-то говорит, расплывается в ослепительной улыбке, которая, вероятно, должна быть очаровательной. Она снисходит до того, чтобы взять кубок и одним глотком его осушить. Когда она возвращает кубок принцу, по выражению его лица можно решить, что она только что вручила ему ключи от королевства.
Но на этот счет Сулу волноваться не о чем. Да помилуют меня боги, небесные и подземные, уж надеюсь, что нет!
Фэрейн пошатывается. Мое сердце замирает.
В несколько быстрых шагов я пересекаю зал, забыв обо всех прочих заботах и сосредоточив все внимание на тонкой фигурке моей жены, которая начинает терять сознание. Кубок вываливается из ее онемевших пальцев, с лязгом падает на пол. В следующий миг я уже рядом – и она удобно устраивается в моих объятиях, как будто бы изначально и ожидала, что приземлится туда. Подхватив ее на руки, я отворачиваюсь от любопытных глаз всех собравшихся.
– Довольно! – рявкаю я. – Теперь королева будет отдыхать. Новые чудеса будут позже.
Толпа бормочет, слышится смесь протестов и обеспокоенных возгласов. Игнорируя их всех, я несу ее обратно в свой альков. Сула там нет. То ли он ушел насовсем, то ли просто отправился начинать подготовку к своему путешествию – не знаю. Пока что я не хочу об этом думать.
Я вглядываюсь в бледное лицо Фэрейн, лежащее у меня на плече. Какая же она маленькая и изящная, какая хрупкая. И в то же время насколько великолепная.
– Ты в порядке, любовь моя? – спрашиваю я, мой голос – низкий рык в горле.
Она поднимает на меня свои глаза. Пускай я и вижу в них боль, она улыбается. Одна ее рука тянется вверх, чтобы погладить мою щеку, как будто черпая из меня силу.
– Да, Фор, – тихо говорит она. – Я с тобой. Все будет хорошо.
Глава 47. Фэрейн
Я сижу на краю широкой каменной кровати, покрытой бледными мехами. Мое тело обнимает мягкий белый шелк хугагог, льнущий к нему и много чего открывающий взору в тусклом свете лунного огня. Маленькие кристаллы лорста свисают с потолка, дополняя мягкую атмосферу, и пусть эта комната никак не может сравниться в изяществе с той, что была в мою первую брачную ночь, эта мне нравится больше.
Она предназначена для меня. И Фора.
Мой муж настоял на том, чтобы мы провели свадебный заплыв юнкату заново, на глазах его двора. Я упиралась. Такое ощущение, что в последние несколько недель, занимаясь снятием чар ва-джора по всему городу, я и так уже достаточно выставляла себя на обозрение. Неустанные благодарности и восхваления трольдов – это уже значительная нагрузка для моего божественного дара.
Но Фор взял меня за руку и умолял передумать. Юнкату священна для его народа. В прошлый раз, когда он ее проводил, то считал, что с ним рядом плывет Ильсевель. На этот раз там буду я. И церемония, клятвы – все будет сделано по-настоящему, а его придворные станут этому свидетелями.
Я не смогла ему отказать.
Мастер Гхат и его работники тоже сотворили чудо, откопав священный зал и восстановив водопады Юн почти до их первоначального величия. Их трольдскому мастерству не найти равных в любом из миров. Мне никак не удавалось различить, где потребовались ремонтные работы. Фор это сделать сумел и показал на некоторые места, где залатали проломы и восстановили стены. Но он заявил, что эти шрамы теперь – важная часть истории Мифанара.
И вот он ввел меня в бассейн, и мы проплыли сквозь водопад. Точнее, это Фор плыл, а я била ногами и всячески пыталась не быть мертвым грузом, пока он тащил меня за собой на другую сторону. Там мы вместе выбрались из воды и, насквозь промокшие, предстали перед Умог Зу, которая провозгласила свое последнее благословение: «Увулг тор угдт. Хирарк! Юнтог лорст».
«Теперь Двое умерли. – Фор прошептал мне на ухо перевод. – Смотрите! Один восстает».
Какими же верными стали эти слова! Мы с Фором множество раз жили и умирали с тех пор, как они прозвучали над нами. Теперь мы воистину Один. Неразделимы с этой секунды и до конца вечности, какие бы испытания ни выпали на нашу долю.
Я делаю дрожащий вдох, в животе зарождается нервный трепет. Я жду не дождусь, что мой жених придет ко мне, жду не дождусь той близости, что мы разделим. С тех пор как мы поднялись наверх со дна мира, у нас почти не было времени на себя. Те бесценные часы, что у нас были, я проводила в измотанном сне, убаюканная его объятиями. Работа по снятию ва-джора идет постоянно и отнимает все мои силы. Эта работа продлится много недель, много месяцев. Возможно, даже лет, потому что в завалах и руинах отыскивают все новых трольдов. Но я ее сделаю. Я освобожу каждого их них до последнего.
Однако эта ночь принадлежит нам. Фору и мне. И я намерена по полной насладиться своим мужем.
Я касаюсь кулона, висящего на шее. Сул лично вернул его в мое владение. К моему удивлению, камень оказался вновь прозрачным и ярким, гудящим мягкой вибрацией жизни. Пускай он мне больше не нужен, мне нравится носить его как напоминание о моей прежней жизни. О моих возлюбленных сестрах, что так далеко от меня.
Сейчас я закрываю глаза и возношу молитву за обеих: за Ильсевель и Ауру. Когда Фор сказал мне, что обнаружил Ильсевель живой, я едва смогла в это поверить. Если бы Мифанар так отчаянно не нуждался в моем даре, я бы умоляла его сразу отправиться в путь, чтобы самой увидеть, оправилась ли она от раны. Но так как поехать я не могла,
