Танец воров - Мэри Э. Пирсон
– Что ты задумала, Кази?
Я вспомнила тот день на берегу реки, когда мы сбежали от охотников. Тогда Джейс выглядел так, будто собирался проломить мне голову, а я думала, что цепь – единственное, что меня спасет. Казалось, с тех пор прошло много лет.
Джейс нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
– Сегодня утром я говорила с Рен и Синове. Они боятся, что твоя семья отомстит поселению. Меня это тоже беспокоит. Такое возможно?
– И навлекут на себя гнев венданской королевы? Тебе не стоит беспокоиться.
Он направился дальше.
– Джейс…
Он обернулся.
– Я дал кровную клятву защищать их, Кази. А клятва патри – это клятва его семьи. Мы не отступаем от своего слова. Называй это гордостью Белленджеров, над которой ты так любишь посмеяться. Что-нибудь еще?
Выражение его лица стало напряженным, словно ему не нравилось находиться рядом со мной. Я думала, что внутри меня не осталось ничего, что могло бы сломаться, но я ошибалась. Я не могла выносить его презрение.
– Нет. Ничего.
Я начала отступать, как вдруг он сделал выпад, потянув меня за собой на землю. У меня не было времени вскрикнуть или как-то отреагировать.
Он навис надо мной. Его грудь билась о мою; выражение лица стало нечитаемым.
– Скорпион, – объяснил он. – Ты чуть не наступила.
Джейс смотрел на меня еще секунду. О чем он думал? О том же, о чем и я? «Что с нами случилось? Как мы сюда попали?» Но ответ был ясен. Мы снова оказались на пути, о котором не думали, и не было никакой возможности пробить дорогу назад. Простая цепь, которую мы оба прокляли, сделала немыслимое – заставила нас увидеть мир глазами друг друга. Но теперь нам предстояло забыть эти миры. Или, возможно, нас всегда будет преследовать память друг о друге.
Его хватка на мгновение ослабла; дыхание дрожало в груди. А потом он отпустил меня, поднялся на ноги, схватил сапог и убил скорпиона.
– Мертв. Но тебе следует надеть сапоги.
Я встала и взглянула на раздавленного скорпиона. Черный кольцехвост. Его яд мог убить за несколько секунд. Я смотрела, как Джейс уходил. Знал ли он, насколько силен его инстинкт защищать других?
Когда мы вернулись к месту, где были привязаны лошади, началась суматоха. Бахр успел вскочить на лошадь, прежде чем его руки были скованы цепями, а поводья двух лошадей связаны. В то время как солдаты держали наготове стрелы и приказывали ему спешиться, Синове закричала:
– Отставить! Он мой!
Гриз махнул рукой, и те опустили оружие. Он знал, что Синове умела стрелять из лука и легко справится с Бахром в одиночку. Но вместо этого она стала его дразнить, уговаривая бежать. В его глазах кипело безумие; губы искривились. Возможно, рассказы Синове наконец взяли над ним верх.
– Не бойся, – говорила она. – Даю тебе слово, что не пущу стрелу в твой череп. Но ты трус, Бахр. Хнычущий, слабый трус, который прячется за мечом. Держу пари, ты и дня не продержишься один. Ты нам веревку сэкономишь, если убежишь. Вот! Я даже помогу тебе! – Она бросила ему флягу с водой, и он перекинул ее через плечо. – Уходи, – приказала она. – Иди!
Тот уставился на нее, не зная, что делать. Свобода замерла на кончиках его пальцев. Он так крепко схватился за поводья, что костяшки побелели.
– Я не убью тебя, – прошептала Синове. – Обещаю.
Глаза Гриза превратились в бусины. Он смотрел на Синове так, словно она потеряла рассудок.
Весь лагерь затих, затаив дыхание.
И вдруг Бахр сорвался с места. Он повернул коня и помчался так быстро, словно за ним гнались демоны.
Гриз бросил взгляд на Синове.
– Сделай что-нибудь, или это сделаю я!
Синове улыбнулась. Она подошла к колчану, вытащила тупую стрелу. Ее движения были медленными, плавными, расчетливыми. Она подняла подбородок, повернула голову, оценивая ветер.
Бахр удалялся все дальше. Она изучала горизонт, ждала, поправляла перчатку, подаренную королевой, потом наложила стрелу. Синове подняла лук и медленно отступила назад, спокойная и невозмутимая, словно выверяла каждый вздох и дуновение ветерка. Прошло несколько секунд, и она наконец пустила стрелу.
Что она делала?
Тупая стрела его не убьет. С такого расстояния она, скорее всего, даже не нанесет вреда. Бахр был уже слишком далеко.
Я потеряла стрелу из виду на фоне яркого неба, но вдруг белая кожа на спине Бахра взорвалась темной жидкостью.
– Что за дьявол! – закричал Гриз.
По моей спине пробежал холодок, когда Синове усмехнулась. Я поняла.
– Кровь, – ответила она. – Свежая кровь антилопы.
Прошло всего несколько секунд, прежде чем над горизонтом пронеслась темная туча. Она летела над долиной, словно крылатый всадник, направляясь к нам – к Бахру, который по-прежнему надеялся удрать. Все произошло быстро. Ракаа схватил его, а через несколько секунд уже летел над нами, держа извивающегося Бахра. Тот кричал, но его крики скоро заглушились шумом крыльев.
Глаза Синове сузились; на губах играла ухмылка.
– Ой. Похоже, я ошиблась. Он там не один.
Глава пятьдесят восьмая. Джейс
Не могу сказать, что я не был рад уходу Бахра, но после этого подумал, что если королева обладала хотя бы половиной творческого гнева Синове, то у меня возникнут большие проблемы. Хотя королева, предположительно, была прикована к постели, так что отчасти это обнадеживало. Да, в любой ситуации стоило искать положительные моменты.
Я задавался вопросом, что с ней случилось. Была ли она ранена во время Великой войны? О ее силе ходили слухи. Говорили, что она сумела повалить двенадцатифутового полубога Комизара. Возможно, как и ее брат, она получила ранение, от которого так и не оправилась.
После исчезновения Бахра Гриз грозно поговорил с Синове, но она стоически приняла его слова. Видимо, она нарушила какое-то правило. Или, быть может, Гриз не хотел приходить к порогу королевы с пустыми руками. Двое уже были мертвы. Я заметил, что остальные пленники замолчали, возможно, пытаясь не привлекать внимания Синове. Вчера за ужином единственным звуком, который я услышал от них, была отрыжка. Мне стало жаль, что Гриз сделал ей замечание. Я бы не возражал, если бы она проделала этот трюк еще один раз – с Бофортом.
Вчера вечером, когда мы разбили лагерь, я наблюдал, как Кази смотрела на Синове. Интересно, о чем она думала? Хотела ли, чтобы Зейн пострадал так же, как Бахр? Как бы то ни было, она упустила свой шанс. Одиннадцать лет она искала его, а я не устроил им встречу. Подходящий момент, чтобы рассказать о нем, так и не наступил.
