Танец воров - Мэри Э. Пирсон
У Джейса пошла кровь из носа, и он вытер лицо рубашкой. Пока он стирал, я заметила, что группа солдат разглядывала его татуировку, возможно, гадая о ее значении, но, конечно, не понимая истории и причин, по которым он сделал ее в пятнадцать лет. Они не знали его так же, как не знала я, когда мы впервые встретились. Мне хотелось рассказать им о древней истории Дозора Тора, о поселении, которое помог построить Джейс, о шлюзе, о погребе, о венданском мальчике, которого он научил копать ямы. Я хотела рассказать им о продолжающихся войнах за власть, об угрозах дому Джейса, о городе, который он оберегал, о врагах, ждущих момента, чтобы свергнуть его семью, семью, которая одевала меня и кормила за своим столом. Джейс был не просто пленником, на которого они смотрели с любопытством. Он был патри, и этот символ, вытатуированный на его груди, являлся вековым обещанием защищать город и семью. Это было в его крови. Наш мир слишком отличался от его мира.
К большому сожалению.
Теперь, когда наши дни вместе подходили к концу, я поняла одну важную вещь: несмотря на все, что мне было известно о нем, я еще многого не знала – или не потрудилась узнать. Например, Сильви. Я слышала, как голос Джейса надломился, когда он произнес ее имя.
«Я собирался рассказать о Зейне. Клянусь».
Иногда казалось, что мир за нами не успевал. Желания приходили слишком рано или слишком поздно, жизнь требовала ответа, затуманивала зрение, и только потом, когда пыль оседала, мы начинали видеть ошибки. Я могла и раньше отдать ему кольцо. Я могла избавить его от тревоги. Но были вопросы, которых я хотела избежать, как и он хотел избежать моих.
– Перестань пялиться и наслаждайся отдыхом, пока можешь, – сказала Рен.
Я даже не слышала, как она подошла.
– Кто-нибудь следит за ним? – спросила я, повернув шею, чтобы осмотреть солдат и лошадей в поисках Бофорта и остальных.
Рен знала, что под словом «кто-нибудь» я подразумевала одну из нас. Не то чтобы я не доверяла солдатам, но нам я доверяла больше. Мы оказались слишком близки к победе, чтобы теперь рисковать. Мне пришлось выбирать между Зейном и этими людьми, так что провала быть не могло.
– Расслабься. Эбен и Синове с ними.
Я оглянулась на Джейса. После двух драк мы держали его отдельно от заключенных.
– Не кори себя, Кази. Ты дала ему шанс отойти. И, по словам Гриза, даже он был незаслуженный.
– Я знаю, что думает Гриз. Вот только голые факты не всегда говорят правду. Я не давала ему никакого шанса. Белленджеры никогда не отступают. Они всегда стоят на своем, защищают то, что им принадлежит. Любой ценой. И я это знала.
Рен покачала головой.
– Это называется упрямой гордостью.
– Нет. Это нечто большее. Их история. Их предназначение.
Мы сели на берегу и охладили ноги в воде.
– Меня беспокоят слова Бахра. То, что он сказал Финеасу.
– Что время еще есть?
Я кивнула. Мы допрашивали каждого пленника по отдельности, но ни один не сказал ни слова, даже в надежде на сделку, чтобы сохранить себе жизнь, будто какая-то другая надежда еще жила.
– Они словно ждут спасения. А раз так, значит, они работали не одни.
– Может, они думают, что у них получится сбежать? Они ведь и раньше сбегали.
Возможно. Я видела, как они высматривали возможности, присматривали оружие и места, где можно скрыться.
– Есть еще кое-что. Когда капитан впервые увидел войска, его лицо просветлело, будто он подумал, что это кто-то другой.
Рен на мгновение задумалась.
– Возможно, они работали с лигой. Может быть, с Пакстоном?
– Да. Или с кем-то другим.
Или, в худшем случае, с несколькими из них. Я вспомнила, как Райбарт и Трюко расхаживали по улицам Хеллсмауса.
– Даже если они и работали с лигой, намереваясь уничтожить Белленджеров, важно то, что у них не было арсенала. Мы успели вовремя и разрушили их планы. Мы видели, как все сгорело. Кроме того, мы задержали создателей оружия. Какие бы планы они ни строили, им конец. Жизнь в Дозоре Тора пойдет своим чередом.
Я подумала о реакции капитана, когда мы уничтожили их планы – кипы документов, настоящий ключ к богатству. Его ярость была неподдельной. Как и у Торбека, когда вся его работа сгорела в огне. Судя по их реакции, других чертежей у них не имелось. Но тогда о чем предупреждал Финеас? В последние секунды жизни он упомянул об оливках. Оливки? Возможно, когда он боролся, чтобы произнести последние слова, он просто запутался? Может, он имел в виду документы, которые уже уничтожены?
– Перерыв окончен! – закричал Гриз. – Собираемся в путь!
Рен, окунув платок в воду, повязала его вокруг головы.
– Мне лучше вернуться, пока Синове не приступила к очередной пытке. Она никогда не прекратит.
Однако никто из нас не осуждал ее ненависть. Бахр заслужил страдания. Синове и многим другим пришлось жить со страхом, навязанным Бахром.
По сигналу солдаты начали надевать сапоги и седлать лошадей. Джейс выжал рубашку, перекинул скрученную ткань через плечо и поплелся назад по берегу ручья, держа в руках сапоги. Его лошадь была привязана в ручье рядом с моей. Ось повозки сломалась больше недели назад – мы были вынуждены пересадить пленников на лошадей. Хотя мы продвигались быстрее, ехать стало тяжелее. Даже несмотря на связанные руки и привязанных друг к другу лошадей, мы должны были постоянно следить за пленниками. Я ждала на краю берега, пока Джейс меня догонит. Мои пальцы нервно погружались в песок. Прошло уже несколько дней с тех пор, как мы разговаривали в последний раз. Когда я пыталась с ним однажды заговорить, он попросил меня уйти. Он не хотел общаться, и я его понимала.
Джейс остановился передо мной.
– Меня проводят к моей лошади? – спросил он.
Я взглянула на его голую грудь, на взмах крыла. Даже орел пытался от меня отмахнуться. Я снова стала чужой. Я вспомнила, как ногтем очерчивала неровный край перьев.
– Лучше надень рубашку, чтобы спина не сгорела.
Он стоял по щиколотку в воде, не двигаясь и выражая раздражение. С
