Дневники фаворитки - Татьяна Геннадьевна Абалова
— Я думаю, мы получим все ответы, как только найдем доктора Фурдика, — завладел всеобщим вниманием лорд Асдиш. — Он увез чужого ребенка из Драконьего замка и был с Донной до последнего.
— Выходит, та суета, что творилась во дворце, оказалась поддельной? — леди Зайлери растеряно оглядела присутствующих. — Но леди Скворелл выносила из комнаты окровавленные простыни, переданные ей доктором Фурдиком. И крики слышала. Ей ли не знать, как кричит рожающая женщина, если она сама шестерых на свет произвела.
— Кто-нибудь из фрейлин заходил в комнату роженицы во время…гм… процесса? — Эрли заставил мать задуматься.
— Нет… Постойте, да, была! Первая фрейлина!
— Та самая велирийка, которую Донна привезла с собой? — леди Ганна скривила лицо. — Преданная собака никогда не выдаст хозяйку. Но о каком таком чужом младенце идет речь? И откуда взялась выдумка, что Фурдик жив? Помнишь, дорогой, мы ходили с тобой на его похороны?
Минута славы перепала и Соне, она вкратце рассказала о дневниках Милены и встрече с привидениями в Драконьем замке.
— Я только одного не поняла, — когда рассказ был окончен, старушка Санара постучала по дереву, под которым похоронили кошку, клюкой, привлекая тем внимание. — Если чуть ли не половина города знает о тайне Донны, почему отравить хотели именно меня?
— Мало ли кто и что говорит? Нет свидетельства, нет доказательств, — леди Зайлери возмущенно передернула плечами. — Сразу после объявления о долгожданной беременности королевы тоже поползли слухи о спектакле с ее стороны. Мол, подушку привязывает, потому Таллена к себе не пускает.
— А он и не стремился, — леди Ганна поджала губы.
— Но «Купель» сразу прекратила все разговоры, — напомнила неоспоримый факт дочь. — А вы, Санара, единственный живой свидетель добрачной связи Донны с мужчиной. Ее жизнь здесь, в Дамарии, началась с обмана, и королева не хочет, чтобы ее уличили в этом. Только начни разматывать цепочку вранья, и всплывет все самое неприглядное и позорное.
— Ну да, ну да, — бабушка Эрли припомнила день, когда толпы людей стянулись ко дворцу, чтобы увидеть жену Таллена — залог крепкого мира с Велирией. — После их первой ночи многие ходили посмотреть на следы невинности Донны. Выходит, и тут нас велирийцы обскакали!
— Однако давайте вспомним повод, почему мы здесь собрались. Приглашаю всех к столу, — лорд Кавардуза гостеприимно протянул ладонь в сторону накрытого в садовой беседке стола. — Помянем невинно убиенную.
— Хорошая была кошечка, — вспомнила о платочке леди Ганна и торопливо прижала его к глазам.
— Спасительница, — выдохнула Санара и поспешила следом за хозяйкой и ее дочерью.
— Я охрану по периметру усилил. Мышь не проскочит, — шепнул лорд Кавардуза на ухо внуку. Если бы Соня желала представить, как Эрли будет выглядеть в старости, достаточно было приглядеться к отставному генералу: что высокий рост, что густая грива волос, что характерный прищур глаз, вроде бы изучающий мир пристально, но в то же время с какой-то иронией, хитринкой. Он же, заметив, что Софья обернулась, пихнул Эрли плечом. — Но постелили мы вам с леди Мирудской отдельно. Так что не обессудь.
На следующий день из дворца прислали посыльного с пакетом на имя лорда Асдиша. Эрли, разломив королевскую печать, показал Софье послание, где значился адрес леди Шер с припиской: «Расспросите ее о кузине Фурдика».
— Мы поедем к леди Шер? Той самой первой фаворитке Таллена? — не могла поверить Соня. Дневник словно оживал, и скоро не останется героев, кто так или иначе не повлиял бы на судьбу Милены Мирудской, и с кем ее дочери не пришлось бы столкнуться. — О! Так это на другой стороне королевства! Аж на границе с Хазами.
Хазами — страна-пустыня, где в редких оазисах росли диковинные фрукты, а мужчины частенько женились на собственных сестрах, чтобы не делиться теми немногими благами, что оставляла им немилосердно жгучая Лейрена.
— Ты же однажды открыла портал в Хазами, — напомнил Эрли. — В ту ночь, когда заявила на меня права, помнишь?
Соню передернуло. Если бы не ее острое желание осуществить задуманное, отчего все остальное отодвигалось как несущественное, она бы до смерти испугалась той любопытной змеи.
— Я попробую еще раз, но, боюсь, у меня ничего не получится. Вот только если зеркалами…
— Не надо зеркалами. Я был в городе, где живет леди Шер, и открою портал в их храм. Надеюсь, пески окончательно не засыпали его.
* * *
За стенами храма гудел ветер, а в стекла била мелкая пыль. Оказавшись перед алтарем, за которым застыли фигуры двенадцати богов, Соня затравленно огляделась. Чудилось, что некая сила, не признающая богов, пытается ворваться в их обитель, а потому столь яростно сотрясаются двери.
— Дети мои, — служитель храма, появившийся точно из-под земли, распростер руки — в этом жесте читалось и приглашение встать на колени, дабы пригнуться перед могуществом богов, и вопрос, какими судьбами гости забрели в самый окраинный храм королевства. — Все ли у вас хорошо? И что привело на край земли?
Эрли первый опустился на колени и склонил голову — хочешь что-либо узнать, выполни желание собеседника. Соня последовала за ним с неохотой. Ей было трудно даже самой себе объяснить, почему она с таким нежеланием заглядывает в любой из храмов, даже в родной на горе Сипун, что уж говорить про прочие. Она шла в храмы понукаемая Радуцей, и почти не испытывая при этом трепета. А после того, как выяснилось, что боги наслали Волну на людей и драконов, желая проучить всего лишь одного короля, Софья и вовсе винила их в жестокости и несправедливости. Стоило представить, как измученная Милена, придерживая стянутый простынями живот, тащится по темному подземелью, а на нее обрушивается немилосердная Волна, так и вовсе хотелось кричать: «Да, я чужая! И выжила не благодаря вам, а вопреки!».
В общем, у Софийки Вежанской были свои счеты к богам, а потому она, вставая на колени, злилась.
— Спасибо, отец. Мы пребываем в благополучии, — Эрли говорил мягко. Ему тоже не доставляло удовольствия отчитываться перед сверлящим настороженным взглядом священником. И дернуло открыть портал именно сюда? — А заглянули мы к вам узнать, где находится дом леди Шер. Вы же всех своих прихожан знаете в лицо?
— Зачем вам понадобились
