Мария Сакрытина - Клятва (СИ)
пытаясь понять: мой сын, бездна забери, как? Ему пять – значит, с той ночи, в землянке?
Да она же даже в себя ни разу не пришла… хотя, чем это-то мешает… Но почему ничего
не сказала? Почему даже знать не дала? «Они отобрали моего сына, это ведь мелочи?» –
отобрали? Кто?! Кто посмел?! Кто тронул?! Кто?! Бездна, ну почему она не дала знать, я
бы помог, я бы увёз…
Что, забрал бы от матери? Потому что чародейка? И чтобы тоже не вырос такой, как она?
Увёз бы в Мальтию, вырастил для Валерия – да?
К утру голова раскалывалась от таких мыслей. Никки проснулся, поглядел сквозь меня и
побрёл вслед за волком к журчащему неподалёку ручейку.
Я вскинулся.
- Никки, не уходи далеко! – и вообще не уходи, я лучше отнесу…
- А тебе-то что? - отозвался мальчик. – Я же тебе не нужен.
Я подхватил его на руки и горячо поцеловал в лоб.
- Глупый. Если бы я знал о тебе, я давно бы приехал, веришь? Хочешь, я… У меня в
Мальтии есть загородный дом, там лошади. Ты любишь лошадей, Никки?
Мальчик неуверенно кивнул.
- Наверно. А они какие?
Бездна, он даже лошадей не знает!
- Я покажу, - через силу улыбнулся я. – Я тебе всё-всё покажу и никогда тебя больше не
брошу. Веришь? Веришь?!
Никки коснулся пальчиками моей щеки, провёл ею до губ и потребовал:
- Поставь меня, - а, очутившись на земле, серьёзно спросил. – Точно не бросишь?
Обещаешь?
- Клянусь Ворием.
- Ну, тогда.., - Никки запнулся, обернулся, и я схватил его за плечи, но закрыть не успел.
Стрела смотрела мне прямо в глаз – на расстоянии локтей пяти, не больше. Ровно,
спокойно, кончик на солнце серебром поблёскивал.
- Отпусти моего сына, - тихо произнесла Элиза, целясь в меня. – Сейчас же.
Я разжал пальцы.
- Нашего сына, Элиза. Послушай…
- Молчи! - тем же холодным тоном откликнулась чародейка. – Николас, отойди от него.
Никки осторожно шагнул к Элизе, держась за холку волка.
- Мама..?
- Никки, - голос чародейки потеплел. А вот рука не дрогнула. Ни разу. – Иди сюда. Иди ко
мне, Никки. Ты в порядке?
Мальчик замер, протянул руку, пощупал воздух – как щупал моё лицо или фигурку Вория.
И, вдруг распахнув руки, хрипло выдохнул:
- Мама, это же папа!
Стрела дрогнула, и Элиза чуть опустила её.
- Никки, отойди от него. Сейчас же!
- Но, мама, это же папа, он пришёл забрать нас…
Элиза снова прицелилась.
- Тебя у меня никто не заберёт! Больше никто!
- Элиза, я хочу помочь. Пожалуйста, позволь мне, - тихо, чтобы не спугнуть её, сказал я.
Чародейка перевела взгляд на меня, и лук в её руке задрожал. Тренькнула стрела,
вонзившись в соседнее со мной дерево.
- Я никогда не могла тебя убить, - прошептала Элиза дрожащими губами. - Никогда.
Почему?
Ответить я не успел – она быстро оглянулась и снова прицелилась. Откуда-то издалека
раздался лай собак, лошадиное ржание и возбуждённые голоса – точно травили зверя.
- Уходите, - искоса глянув на меня, бросила Элиза. И вздохнула: – Они всё равно никогда
не успокоятся. Ланс, бери Никки и уходите.
Я потянулся за кинжалом.
- Ты думаешь, я тебя здесь одну оставлю?
- Ты хотел защитить нашего сына? – огрызнулась чародейка. – Ну так вперёд.
Я бы с места не сдвинулся, но меня не спросили – земля в который раз перевернулась, закружилась – и снова был лес, но уже реже, а за деревьями угадывался перекрёсток. Я
поднял голову, встретился взглядом с пофыркивающим Бурышем и машинально отметил,
что он осёдлан и даже седельные сумки не пусты.
Никки лежал в моих руках, закатив глаза, не шевелясь, и я здорово за него испугался.
Тогда я впервые увидел чародейское истощение и потому, не зная, что надо просто дать
ему выспаться, принялся тормошить – без толку. Никки спал и не просыпался, чтобы я ни
делал.
Незамеченным, к нам подошёл волколак, понюхал Никки, глянул на меня выжидательно и
отбежал к кустам. И снова посмотрел – словно за собой звал.
Я посадил Никки в седло и пришпорил Бурыша – к дороге, выбирая сначала наугад, потом
решив скакать за поскуливающим от нетерпения волком – чародейкин же, может, приведёт
в город или хотя бы село. Никки был нужен лекарь, мой сын всё не просыпался, и я с ума
сходил от беспокойства.
К полудню дорога превратилась в тропу, город так и не появился, зато Никки наконец-то
пришёл в себя. Завозился и, зевая, недоумённо отозвался, что всё хорошо, с ним такое
часто бывает, и мама никогда не волнуется, а просто даёт ему настой, но какой, он не знает.
Идея пообщаться с лекарем его испугала настолько, что пока я не пообещал к нему не
ехать, Никки не успокоился.
Когда и тропа исчезла, я стал подозревать, что мы заблудились.
- Нет, - зевнув, пробормотал Никки. – Волк знает, куда идти. Он всегда знает.
- И куда сейчас он идёт? – раздражённо отозвался я, оглядываясь и пытаясь хоть примерно
понять, где мы. По всему выходило, что лес должен скоро кончиться и начнутся поля, а
значит, и дорога, и какое-никакое село тоже появится…
- К дороге. Ту, на Мальту, - прислушавшись, сообщил Никки. И тихо добавил: - А где
мама?
Я молча пришпорил коня.
Мальтийский тракт – это хорошо, оттуда до нашей границы не больше трёх дней пути, а
там мы будем в безопасности. В сумках я уже порылся – плащ гонца удачно нашёлся.
Гонцом безопасней, гонца не тронут, если, конечно, Хеления за это время войну не
объявила…
- Мы едем к маме? – затормошил меня Никки. - Да?
«Нет, - мысленно отозвался я, забыв, что он может читать мысли так же, как Элиза. – К
маме тебе нельзя». Если я хоть что-то понимал, то магия Элизы не пропала – отправила же
она нас порталом, и Бурыш не просто так вдруг здесь осёдланный очутился. Значит, мне
стоит пожалеть тех охотников… Потом Элиза, наверное, вернётся к своей королеве и
ничто не будет ей мешать отправить Проклятую армию к нам… кроме Никки, если он
окажется в Мальтии.
То есть, я буду прикрываться собственным сыном?
Нет, не буду. Но возвращать его Элизе не стану. Её и на Западе хочет убить каждый второй, а то и первый. И Никки заодно. И кто его отобрал у чародейки, если не её королева? Нет, с
Элизой я сына не оставлю. Она, конечно, мать, это да, но с ней опасно. Думаю, она и сама
это понимает, раз дала мне уехать вместе с Никки, и её волколак ведёт нас в Мальтию.
Никки молчал до вечера, когда мы остановились в симпатичной деревушке. Раз тракт
