Мария Сакрытина - Клятва (СИ)
- Нет. Просто, согласитесь, интересно. Вы любили этого Ланса?
Элиза резко обернулась. Глянула на меня, прищурившись.
- Вы можете представить, чтобы чародейка кого-то любила? Вы смешной, Джереми.
- Вы же любите своего сына.
- Сына, - Элиза вздохнула, снова поворачиваясь. – Да. Но он такой же, как я. Любить
человека – совсем другое. Я никогда не любила человека.
- А южного чародея? – быстро спросил я, завязывая куцый бант. – Заккерия. Он ведь такой
же, как вы? Любили? И сын от него, да?
- Джереми, вы странные вопросы задаёте. Совершенно бестактные, - передёрнула плечами
Элиза. – Зака я тоже не любила. Но мой сын – для меня всё. Я живу только ради него. Но
знать это вам совершенно необязательно. Я же не спрашиваю, с каким заданием тот же
Ланс прислал вас из Мальтии.
- О чём вы?
Нам пришлось прерваться – перейти из спальни в столовую: ужин наконец-то был подан.
- Джереми, вы же знаете, кто я, - равнодушно глядя в тарелку с жарким, вздохнула Элиза.
Жестом отослала надоедливых слуг и продолжила: – Вы же понимаете, что я не могу не
знать, откуда вы. Вы мальтийский шпион – это известно и мне, и моей королеве. Неужели
вы удивлены?
Я усмехнулся и тоже отодвинул тарелку.
- Может, раз вы меня раскусили, поговорим тогда о Мальтии? Какие у королевы Хелении
на нас планы?
Элиза поморщилась.
- Если вы хотите – хорошо, расскажу. Но взамен… взамен вы скажете своё настоящее имя.
Не хочу лезть тебе в голову, славный мальчик.
Мальчик! Я чуть не рассмеялся. Глупая девочка!
- Итак, Мальтия… А всё просто… Джереми. Королева вчера обронила, что хочет эту
страну. Значит, я ей её подарю.
Наступила звонкая тишина. Элиза молчала, опустив голову.
- Проклятой армией?
Чародейка кивнула.
- И вас это не волнует? Люди погибнут. Ради вашей королевы…
- Ну и что? – усмехнувшись, перебила Элиза. – Какое мне дело до людей?
Конечно. Как и всегда. Как и раньше. Её не волновали те две тысячи, которых она убила в
имении Боттеров, её не волновал влюблённый я, её не волновал, оказывается, даже «такой
же, как она» чародей, которого она убила у нас на глазах.
Бездна, ну почему я люблю её?
- А что же король?
- Юный Валерий? – Элиза удивлённо вскинула брови. – Полагаю, королева захочет сделать
с ним то же, что было сделано с сыном наместника Рохского.
То есть отправить в бордель и повесить потом его тело на воротах. Наслышан.
- Мальтийскому королю ведь только восемь, Элиза. Вы же мать. Сколько вашему сыну?
- Пять, - чародейка, наконец, глянула на меня в упор. – Ты что, не понимаешь, мальчик: меня не волнуют другие люди. Мой сын – да. А Король Валерий, мальчишка Рохского –
пусть идут в бездну, все они. Если моя королева их хочет, я убью её врагов. Так будет.
- Да, - кивнул я, подходя к ней и наливая в два бокала вино. И руки у меня не дрожали, а
на душе было пусто-пусто. – Так будет. Выпьем тогда за ваш успех в Мальтии!
Элиза усмехнулась и, внимательно глядя на меня, медленно осушила бокал.
- Там был яд, да?
- Да, Элиза, - откликнулся я, - там был яд.
- Глупый мальчик, меня не берут яды. Я, бездна забери, чародейка, - она опустила взгляд. –
Но я всё равно не хочу тебя убивать. С тобой мне было… тепло. Так что скажи, куда тебя
отправить, глупый мальчик? В Мальтию к Лансу? Хочешь? Только убирайся и я про тебя
забуду.
Я накрыл её ладонь своей.
- Знаешь, богиня, я столько раз жалел, что не убил тебя тогда, когда ты лежала,
обессилевшая, на лесной тропе. Я ведь хотел. Тогда это было много раз легче, чем сейчас.
Сейчас же тебя просто жаль.
Чародейка вскинулась – и закашлялась. Закрывая одной рукой рот, второй она схватила
меня за воротник.
Брошь целителя полетела на пол.
- Ты!
Кольцо Виттория обожгло палец, но я не оцепенел и ещё успел, отвлекая, плеснуть ей
вином в лицо и схватиться за спрятанный в камзоле кинжал. А потом всё завертелось,
завизжало – второй раз портал оказался ничуть не лучше первого.
…Я лежал на ступенях – голова гудела, глаза резало от яркого света. Потом, когда с трудом
поднялся, понял, что меня, похоже, забросило в чей-то очень богатый особняк или даже
замок – громадная хрустальная люстра над головой, сотни серебряных подсвечников,
панели дорого дерева, украшенные резьбой и лаком, лестница, на которой я лежал,
мраморная, с прихотливыми позолоченными перильцами и пушистым ковром на ступенях,
- всё это могло принадлежать какому-нибудь весьма состоятельному лорду. Интересно
только, кому?
Ковёр хорошо заглушал шаги – я не слышал, как ко мне подошли, пока не почувствовал
лёгкое прикосновение к руке. И только тогда, отпрыгивая, обернулся – отведя руку с
кинжалом. Хорошо, что ударить не успел – позади меня стоял ребёнок. Маленький,
меньше Валерия, одетый в красивый зелёный кафтанчик на южный манер. Он смотрел
куда-то сквозь меня, и я сначала машинально отметил, что его лицо мне кажется странно
знакомым. И лишь пару мгновений спустя сообразил: он меня не видит. Светло-карие
глаза смотрели в никуда, стеклянно, как смотрят слепые.
Я аккуратно убрал кинжал, стараясь не шуметь. Надо было найти выход, пока не
сбежались слуги – ясно же, что мальчик, очевидно, сын хозяев. Только бы ненароком его
не напугать, чтобы шум не поднял…
- Папа?
Я осторожно отступил на пару ступенек вниз, не зная, что делать. Стоило бы мне
заговорить, и мальчик сразу бы понял, что, мягко говоря, обознался, и уж точно бы
испугался, не дай боги закричал… Маленький ведь ещё, лет пять…
В голове мелькнула невозможная догадка (но зачем чародейке отправлять меня к своему
сыну?) – когда мальчик тем же тихим голосом произнёс:
- Папа, куда ты? Я так долго тебя звал, а ты всё не слышал… Почему ты сейчас уходишь?
И, держась за перила, пошёл ко мне. Я – от него. Так мы спустились пару пролётов – я
лихорадочно пытался придумать, как быть. Но понимал лишь одно: пора сваливать. И
быстро.
За круглым витражным окном вдруг что-то грохнуло, дом вздрогнул, ступеньки
завибрировали, и мальчик, запнувшись, хватаясь за перила, полетел вниз.
Я поймал его, не рассуждая, что, бездна забери, зря я это делаю. Если он завопит, а его
настоящий отец увидит, как я его держу – извинениями точно не отделаюсь… И чем,
демоны и бездна, они там так гремят?!
