Раб Наилон. Вкус свободы - Анна Жнец
— Убирайся отсюда! — изо всех сил Тэлли принялась молотить это бородатое чудовище по плечу, пытаясь выгнать вон из палатки. Да только что ему были эти удары? Как слону камешек.
Мерзавец отшвырнул от себя знахарку одной рукой. Оступившись, она плюхнулась в бадью, и через деревянные бортики выплеснулась вода.
Голый, залитый кровью, Наилон наконец-то смог подняться на ноги.
Его не учили сражаться — его учили прислуживать и ублажать. Но он не собирался покорно терпеть боль и избиения. Он больше не раб! Никто не смеет к нему лезть! И никому он не позволит обижать женщину, которая к нему так добра!
— Ну что, девка остроухая, — шагнул к нему амбал, — прощайся с зубами. До конца жизни теперь будешь питаться жидкими кашками и ссаться кровью. Я тебя так измордую, шлюха ты чужеземная, что ни одна баба на тебя не глянет. Будешь знать, как кувыркаться с чужой женой.
Наилон стиснул зубы. Его противник был сильнее, зато он — быстрее и проворнее.
Как только мужик приблизился, Наилон резко сел и зарядил кулаком в дубинку, которой тот с гордостью хвалился. Со стоном боли подонок согнулся пополам, схватившись за пах. Его бычье лицо надулось и побагровело, тупые глаза выкатились из орбит.
Тут же рядом оказалась мокрая, растрепанная Тэлли и с размаху стукнула бывшего мужа камнем по голове — тем, что старый маг дал ей для очистки воды в корыте. Камень был не то чтобы очень большим, но тяжелым, и в удар знахарка вложила все свои силы и всю свою ненависть.
Мерзавец завалился вперед и шлепнулся мордой об пол — потерял сознание.
— Сейчас, подожди. Я сейчас. Пока не очнулся, — Тэлли юркнула за тканевый полог. Наилон услышал возню и звон стеклянных банок. Вернулась знахарка через несколько минут с пузатой бутылочкой в руках.
— Сонное снадобье, — ответила она на вопросительный взгляд эльфа, затем склонилась над бывшим мужем и влила зелье в его податливый рот.
«Как она могла сойтись с этим, — растерянно думал Наилон, наблюдая за ее действиями. — Она ведь такая… такая… красивая, нежная, добрая. А этот… верблюжий помет, а не человек».
Разбитый нос пульсировал болью. Прикасаться к нему было страшно.
— Твое лицо…
Взгляд Тэлли скользнул по его повреждениям и опустился ниже.
Только сейчас Наилон сообразил, что стоит перед ней полностью голый, и поспешил прикрыть пах руками.
Глупо. Бывший постельный раб и стесняется своей наготы. Его телом пользовались десятки женщин. После всех этих грязных, унизительных лет в питомнике и городской бане он давно должен был утратить чувство стыда. Должен был. Но его щеки мучительно горели.
Тэлли вежливо отвернулась, чтобы он мог одеться.
Вещи Наилона валялись на полу. Табуретка, на которую он стопочкой сложил свои штаны и тунику, опрокинулась во время драки. Более того — на его одежду выплеснулась вода из корыта. Пришлось влезать в мокрые шаровары. Влажная ткань неприятно липла к ногам, холодила пах.
Верх Наилон оставил открытым — боялся потревожить разбитый нос, когда будет натягивать тунику через голову.
— Надо позвать мужчин, — сказала Тэлли, когда он оделся. — Пусть вынесут отсюда Газиза. Вдвоем мы не справимся с этой тушей.
Наилон смутился: разговаривая с ним, знахарка глядела на его обнаженную грудь. Ее взгляд был задумчивым и отрешенным. Скорее всего, она не осознавала, куда смотрит.
Неожиданно в голове пронеслись слова ее мужа, выплюнутые в ярости:
«Да он же как баба. Лысый! Даже вокруг палки волос нет».
Захотелось прикрыться.
Наилон не знал, нравится Тэлли то, что она видит, или знахарка тоже считает его похожим на женщину, не достаточно мужественным без густой шерсти на теле, как у людей.
— После… после я займусь твоим лицом.
Тэлли моргнула, возвращаясь в реальность из своих мыслей. Потом задрожала. Наилон заметил, как дернулись ее плечи, как затряслись пальцы. Первый шок прошел, и накатило осознание случившегося.
Сгорбившись, Тэлли обхватила себя руками.
— Я так устала, — вдруг шепнула она, словно была уже не в силах держать все в себе. — Так ужасно устала, — ее голос звучал хрипло и сдавленно. С каждой секундой она дрожала все сильнее, говорила все глуше, все больше вжимала голову в плечи. Ее глаза блестели, наполняясь влагой. — Он не дает нам покоя. Приходит. Скандалит. Требует, чтобы я вернулась и не позорила его. Пугает Лу. Доводит меня. И никто не хочет нас защитить. Ни старейшины, ни…
Тэлли всхлипнула. Слезы градом покатились по ее щекам, а в следующую секунду Наилон обнаружил, что держит ее в объятиях. Она сама прильнула к нему в поисках утешения. И это оказалось неожиданно сладко — успокаивать женщину. Он даже забыл про боль в сломанном носу. Ощутил себя сильным, важным.
Обычно женщины хотели от Наилона другого. Не поддержки, а удовольствий. Сегодня он примерил совершенного новую для себя роль. Роль защитника.
Тэлли трепетала в его руках, маленькая и хрупкая. Грудь Наилона намокла от ее слез, длинные ресницы знахарки щекотали его голую кожу, как крылья бабочки, и сердце бывшего раба таяло, наполняясь нежностью и светом. Нерешительно, боясь, что его оттолкнут, Наилон погладил плачущую девушку по волосам, и та прижалась к нему еще крепче. Удивительным образом ее слезы исцеляли его раненую душу.
К сожалению, этот приступ слабости длился недолго. Вскоре Тэлли пришла в себя и отстранилась, розовая от неловкости.
— Прости. Я… Не знаю, что на меня нашло.
— Не надо извиняться, все хорошо. Обещаю, этот подонок больше не приблизится к вам. Ни к тебе, ни к Лу.
О богиня, как же приятно было произносить эти слова! Чтобы исполнить обещание, он готов был снова рискнуть своим носом.
Полог шатра распахнулся. Это вернулись от кузнеца Флой и Асаф.
— Что случилось? — дружно спросили они, заметив на полу грузное тело без сознания.
— Помоги выволочь его отсюда, — сказал Наилон. Темный эльф глянул на его окровавленное лицо и без лишних вопросов взялся за дело.
Вместе под руководством Тэлли они оттащили эту груду мяса к шатру на окраине поселения и бросили на песок перед входом. К тому моменту, как Лу вернулась с прогулки, ничего не намекало на случившуюся драку. Кроме разбитой физиономии Наилона, но эльф старался не попадаться девочке на глаза, чтобы не тревожить ее.
