Любовный треугольник - Элла Александровна Савицкая
Я всегда обращалась к нему, если происходило что-то, с чем я не могла справиться, но в последнее время я делаю это все реже.
“Ани, старайся решить проблему самостоятельно. И только в том случае, если после нескольких попыток у тебя не получается, обращайся ко мне”… Так мне сказал пару раз Давид, когда я не могла найти информацию для докладов и звонила ему.
Делала это чисто на автомате, потому что привыкла так. Изначально всегда так было — муж помогал мне в любом вопросе. Теперь же я стараюсь к нему обращаться только в крайнем случае. Эти его слова, которые он также часто говорит и Арсену с Гором, задели меня. Я почувствовала себя маленькими ребенком, которого он воспитывает также, как наших сыновей.
Это неприятно и обидно. Мало того, что я для него нелюбимая, так ещё и несмышленая.
И самое ужасное, что мне даже поделиться не с кем тем, что съедает меня изнутри.
Мои подруги из Еревана больше не звонят мне так часто как раньше. Я понимаю почему. Расстояние — худший враг любым отношениям, даже дружеским. Раньше мы могли разговаривать часами, а теперь у меня нет на это времени. Нужно успеть покормить мальчиков, и не уснуть до того, как будут выполнены задания.
А здесь у меня близких подруг нет. Лена? Она младше, и мы слишком разные. Между нашим восприятием мира огромная пропасть.
Мариам?… Когда она вернулась, я смотреть на нее не могла. Мне все время казалось, что в какой-то день снова появится Оля.
Но она не появилась. Я поняла это по тому, что Давид не изменился, как в прошлый раз с её появлением.
Мари же с Демьяном привезли мальчикам вагон подарков и меня не обделили вниманием. И хоть я уверена, что они в курсе всего, что произошло, никто из них не отнёсся ко мне пренебрежительно.
Я благодарна за это. Потому что, если бы Мари начала обвинять меня в том, что я встала между ее братом и лучшей подругой, я не знаю, как я бы это перенесла…
60 Давид
— Привет, братик.
Повиснув на моей шее, Мариам утыкается мне в щеку губами.
— Привет. На кофе зашла? — прихватываю ее за талию и смеюсь. — Задушишь.
— Да. Есть пять минут для сестры?
— Для сестры хоть десять, — подмигнув ей, подталкиваю к одному из свободных столиков.
— Щедрый ты мой.
Саша берет у нас заказ на кофе и пирожное для Мари, и уже через пару минут она вонзается в хрустящее безе зубами.
После возвращения из Штатов Мариам изменилась. Смена обстановки однозначно пошла ей на пользу и помогла развеяться. Сестра снова улыбается без затаённой грусти в глазах и светится, особенно, когда в радиусе пары метров находится Демьян.
— Ну как ты? — отпиваю горячий кофе.
— Всё хорошо. С последней пары отпустили, я решила к тебе забежать.
— Правильно сделала. Зачем тратиться на кофе, если можно попить халявный?
— Вот такого ты обо мне мнения, значит.
— Шучу я, шучу.
— Смотри мне. Ты сам-то как?
После приезда каждый раз, когда Мари задаёт мне этот вопрос, в ее глазах отчётливо читается сочувствие.
Оля поделилась с ней тем, что случилось. Уверен, что без подробностей, потому что выложить всё под чистую она бы не смогла, но и этого вполне хватает, чтобы Мариам забегала ко мне каждые три дня для того, чтобы узнать “как я”.
— Нормально, — улыбаюсь, — не делай такое выражение лица, Мари. Я пока еще живой и хоронить меня рано.
— Дурак! — шлепает меня по губам ладошкой, — даже не говори такого. Я просто… волнуюсь.
— Знаю. Но не нужно.
Вздохнув, отпивает кофе, и я делаю тоже самое.
— Скоро у мальчиков дни рождения… — меняет тему, внимательно смотря мне в глаза, — папа с мамой, наверное, захотят приехать?
— Да. Отец уже спрашивал.
— И что ты будешь делать?
— Скажу, как есть.
— Про маму?
— Да.
Закусив губу, тянется к моей руке и накрывает ее своей.
— Не страшно?
— Мне? — издаю нервный смешок, — Мне уже ничего не страшно, Мари.
— Думаешь, папа поймет?
— Даже если нет, потеряет от этого только он. Я уже давно для себя всё решил.
— А Ани? Она, наверное, тяжело переживает отсутствие общения с нашей мамой.
— Не думаю. У неё сейчас ворох новых знакомств и занятий. Ей не до этого.
— Наверное… у вас с ней как? — спрашивает, затаившись.
Равнодушно жму плечами.
— Никак.
За её сочувственный взгляд хочется ей всыпать ремня.
Вздохнув, сестра вытирает руки салфеткой, встает и обойдя стол, садится рядом со мной. Положив голову на плечо, крепко сжимает мои пальцы.
— Если бы я могла, я бы все отдала, чтобы вы с Олей были вместе, Давид… Чтобы вернуть время назад и все переиграть для вас. Я так вас люблю обоих, что у меня сердце разрывается.
Поворачиваю голову и целую её в макушку.
— Жизнь одна. Её не переиграешь… Партию может спасти только ход конём. И то не факт.
На столе оживает мобильный Мариам, и на экране высвечивается фотография Оля.
Подняв голову, сестра тянется к телефону, но я успеваю взять его первым. Под мелодию входящего, рассматриваю снимок.
Такого у меня нет. Это селфи, вероятно у неё дома. Губы накрашены красным, волосы уложены в прическу, а на плечах виднеются тонкие лямки белого платья.
— Это она на день рождения к однокурснице ходила… — поясняет Мари, заметив, как я завис.
Слышу её голос, как в тумане, потому что все мое внимание направлено на снимок.
Оля такая настоящая… будто сейчас моргнет и оживет. Взгляд оживший, в нем блеск. Такой, какого не было в последние дни нашего общения…
— Выписали её? — спрашиваю на автомате.
— Да. Неделю продержали в больнице.
— Всё хорошо уже?
— Да. Я же говорила.
Говорила… О кисте и каком-то гидросальпинксе. О капельницах и лекарствах. О том, что Оля затянула, и киста ещё немного и лопнула бы, и тогда всё могло бы быть намного хуже.
— Там еще, кстати, сдача осталась от денег, что ты дал. Она её мне назад перекинула.
— Зачем? — жму на боковую клавишу, убирая звук мелодии, а сам, как наркоман жру свою визуальную дозу.
— Это же Оля. Если заняла, значит всегда возвращает. Да и ты дал намного больше, чем она у меня просила.
— Скажи, что друзья на то и существуют, чтобы помогать в трудной ситуации.
— Но помогла-то не я, а ты.
Звонок сбрасывается, экран гаснет, выпуская меня из дурмана. Перевожу взгляд на сестру.
— Ну Оля же об этом не
