Любовный треугольник - Элла Александровна Савицкая
— Быть мудрой, Ани, это не прогибаться под мужа. А уметь в нужный момент переиграть так, как тебе надо.
Сердце бьется на вылет от адреналина, выплеснувшегося в кровь.
Сцепив зубы и преодолевая нервную дрожь, я впиваюсь пальцами в телефон и отойдя еще на пару шагов дальше от палатки, негромко произношу:
— Я не подстилка. Я пытаюсь сохранить свой брак. И если для этого нужно, чтобы я не общалась с вами, то я сделаю это. Пожалуйста, больше не связывайтесь со мной. Общайтесь и дальше с мальчиками через мою маму, если Давид не против, а со мной не нужно. Я обещала ему, и я выполню это обещание.
59 Ани
Господи, сколько же здесь людей!
Стараюсь лавировать между студентами так, чтобы меня не затолкали плечами, но получается плохо.
— Извини, — вскидывает руку парень, случайно задевший меня рукой во время экспрессивного разговора с друзьями.
— Ничего.
Поёжившись, бреду по коридору, выискивая аудиторию, номер которой несколько дней назад прислали в чат группы вместе с расписанием.
Сердце от волнения проделывает дыру в грудной клетке, мне кажется я не переживу этот день.
Ребят из своей группы я уже видела на общих сборах, когда нас собрали в зале для того, чтобы рассказать о том, как будет построен процесс обучения, познакомить с кураторами и выдать расписание пар.
Но ни с кем тогда знакомиться я не стала и ушла сразу после окончания собрания. Гор себя неважно чувствовал с самого утра, поэтому я мечтала лишь о том, чтобы скорее закончить со всем этим и поехать к маме, чтобы забрать сына.
Когда мальчики болеют я не могу думать ни о чем другом, кроме них.
Поднимаюсь по лестнице, иду по коридору, внимательно всматриваясь в номера аудиторий.
Двести пять. Мне нужен номер двести пять.
А вот и он.
Руки от волнения становятся влажными и холодными. Втянув побольше воздуха в легкие, захожу внутрь.
Здесь уже, наверное, вся группа, судя по количеству занятых парт. Некоторые парни оборачиваются, безразлично мазнув по мне взглядом, пара девочек делают то же самое.
Я же, осмотревшись, под их бойкую болтовню, незаметно движусь в сторону задних парт, чтобы сильно не привлекать к себе внимание. Но на всех стульях уже лежат папки или рюкзаки.
Чёрт… Остановившись, кручу по сторонам головой. Должно же быть где-то свободное место.
— Эй, — вскидывает руку приветливо улыбающаяся блондинка, — Ты Даниэлян?
— Да.
— Иди сюда. Надеюсь, ты хоть не из трусливых? — зовет она меня за первую парту.
— Почему из трусливых?
— Все очкуют сидеть перед преподавателем.
— Ааа, нет, я не боюсь, — улыбаюсь, подходя ближе к ней и еще двум девочкам, с интересом рассматривающим меня.
— Я — Лена, — здоровается та, что подозвала меня.
— Ани.
— Приятно познакомиться.
— А я Ира, — произносит яркая рыжеволосая девчонка.
— Катя, — присоединяется третья, с крошечными колечками в волосах.
— Очень рада, — ставлю сумку на стул, чувствуя себя редким музейным экспонатом под прицелом их пристального внимания.
— Тебе реально двадцать два? — вопросительно заламывает идеальную бровь Ира.
— Да…
— Офигеть. А мы думали опечатка.
Качнув головой, опускаюсь на свое место.
Я знала, что так будет. Готовилась быть белой вороной. Потому что уже сейчас вижу, что не вписываюсь сюда. Девушки эти молодые и яркие, парни — немного еще угловатые, юные совсем. Они все даже визуально отличаются от меня.
В моем возрасте некоторые уже на четвертом курсе учатся… А я, как переросток…
— А почему вовремя не поступила? — непосредственно интересуется Катя.
— Вышла замуж, потом пока мальчики подросли.
— Мальчики?
— Сыновья…
— У тебя сыновья?
— Несколько?
— Огооо. Это ж ты во сколько родила?
Хочется спрятаться от града их вопросов. Понимаю ведь, что это просто интерес. Мало кто рожает в девятнадцать. Здесь, наверное, никто о таком и не помышляет. Но делиться с незнакомыми людьми боязно. У них возраст такой, что уже завтра об этом будут знать все их знакомые, и тыкать в меня пальцем.
Но, как показало время, к моему большому удивлению, я ошиблась.
Никто не собирался меня осуждать или что-то в этом роде. Вероятно, насмотревшись в сериалах, как бывает сложно ребятам, которые отличаются от других, я ожидала чего-то подобного и для себя, но ошиблась и в этом.
По сути, ни для кого не играет роли сколько мне лет. Особенно для преподавателей.
Поблажек мне никто не делает, относятся также, как к остальным, в группе тоже все только первые пару дней забрасывали вопросами, а потом потеряли ко мне какой-то либо интерес.
Зато моя привычная жизнь изменилась кардинально…
Рутина, к которой я привыкла, преобразовалась в хаос.
Я стараюсь учиться со всеми наравне, хотя и дается мне это сложнее. В транспорте по пути домой, я читаю лекции, потом готовлю ужин, а после того, как забираю мальчиков, пытаюсь и им время уделять и делать домашнее задание. Иногда мне помогает мама, иногда Давид, когда приходит раньше.
Лена, девочка с которой я сижу тоже не слишком торопится завязывать дружеские отношения с другими в группе, зато во мне отчего-то увидела “родственную душу”, как она говорит.
Родство наше заключается, по ее словам, в том, что мы обе зациклены на учёбе, не ходим по клубам и не слишком общительны. Хотя не слишком общительна только я. Она иногда говорит за нас двоих, но я и не против. Девчонка она весёлая и умеет вызвать у меня улыбку. За второе я ей отдельно благодарна. Иногда мне кажется, что от обстановки дома я могу сойти с ума.
Маме с папой сказать о том, что мы с Давидом живём как соседи, не могу. Мне стыдно. Папа скажет, что это моя вина. Плохо стараюсь для мужа. Делаю меньше, чем должна. А мама будет сильно переживать. Она так сильно мне помогает. Арсена мы отдали в сад, а она берет к себе на целый день Гора. Для неё будет ударом, если она узнает, что я не счастлива.
Как же мне не хватает того ощущения счастья, в котором я жила почти год назад…
Год… даже не верится, что прошло уже столько времени.
Осень подходит к концу, а зимой… Зимой я узнала, что мой муж всегда любил другую. Теперь я не люблю зиму.
Не люблю за то, что мне с тех пор всегда холодно.
Хоть Давид и не ушел, но отношения наши меняются кардинально. И дело не только в отсутствии
