Диана Гамильтон - Под угрозой жантажа

Он никогда не узнает правды, если она не поможет ему. Его манера изъясняться, его внешность и какой-то животный магнетизм отчего-то заставляли ее сердце биться сильнее. Селина презирала себя за слабость. Этот мужчина – враг ее дяди. Какая жалость! Одного известия о приходе Тюдора оказалось достаточно для того, чтобы пожилой человек пережил сердечный приступ! Она знала, почему так реагировала на его присутствие. На какой-то миг он показался ей мужчиной, которого она ждала всю жизнь. Так подсказывало ей сердце, а разум убеждал ее не поддаваться чувствам.

Ее горло сжалось. Ответить на вопрос девушка не сумела и потому лишь кивнула.

– Ну что ж, в таком случае у меня нет выбора, буду общаться с вами. Не сказать, чтобы мне было так уж неприятно…

Откровенная сексуальность его голоса заставила сердце Селины забиться быстрее, и ее рука поднялась, будто для того, чтобы остановить его. Она увидела, что глаза Тюдора следят за ее предательским жестом, и невольно вспыхнула, но вскоре справилась с собой:

– Прекрасно.

Он слишком хорошо знает, как его мужская привлекательность действует на женщин, и весьма взвешенно пускает ее в ход тогда, когда ему надо. И если он полагает, что она облегчит ему задачу, то жестоко ошибается. Он ждет, что она уступит натиску его явного обаяния. Как бы не так! Она будет бороться за Мартина до последнего. Но пока пускай Тюдор остается в блаженном неведении.

А Адам продолжал обольщать ее. С деланной легкостью он произнес:

– Я много слышал о вас. Весьма и весьма любопытные вещи.

Какая бессовестная ложь! Она никогда не была на виду. Работу свою делала хорошо, но известности еще не добилась. И почему вообще такой мужчина интересуется работой сети магазинов дамской одежды? Ее родственники ничего рассказать не могли. Они и слышать о Тюдоре не хотели, не говоря уже о том, чтобы принять его в свой бизнес.

Он лжет! Девушка и воспрянула духом. Не обратив внимания на его слова, она холодно полюбопытствовала:

– Так чего вы хотите?

И тут же пожалела, что спросила. Он снова обвел ее с головы до ног оценивающим взглядом. Наконец его губы тронула улыбка, а Селина залилась краской. Что за мысли лезут ей в голову! Она отчего-то подумала: а каковы его губы на вкус? Девушка постаралась выкинуть подобные глупости из головы. Жалкий расчетливый тип, вот кто он такой! Да и она сама не лучше.

– Поужинать с вами завтра вечером.

– Вы, должно быть, сошли с ума! – возмущенно воскликнула она.

Адам спокойно поднялся, глядя на нее сверху вниз. Его глаза задержались на лихорадочно бьющейся жилке у основания ее шеи.

– Я схожу с ума от желания узнать прекрасную женщину получше. – Он покачал темноволосой головой и усмехнулся, веселые чертики запрыгали в его глазах. – Пусть даже она и мегера. – Он наградил ее широкой улыбкой. – Но может, именно в этом и заключается очарование?

Селина пропустила мимо ушей всю эту чепуху и бесстрастно повторила:

– Так зачем вам нужно увидеться с Мартином? Скажите мне, а я отвечу, что вы тем не менее не сможете осуществить задуманное, каковы бы ваши причины ни были. А после вы вольны уйти.

И никогда не возвращаться, добавила она про себя.

Он с недоумением взглянул на нее, а потом вдруг рассмеялся. Селина была готова убить его за одно это. Но вот он невозмутимо повернулся и бросил напоследок:

– Я уже сказал вам. Но чего я хочу сейчас больше всего – это начать встречаться с вами.

Блеск его глаз подчеркивал двусмысленность слов. Голос Адама звучал очень мягко, когда он промолвил:

– Для начала поужинайте со мной завтра вечером. Будьте готовы к восьми. Ничего предосудительного в моем предложении нет. Если не верите, спросите Доминика, пусть назовет причины, почему вам этого делать не следует.

– Чего он добивается, Доминик? – Селина поежилась, когда пронизывающий порыв зимнего ветра ворвался на парковку автомобилей у больницы. Она зябко куталась в пальто, не сводя обеспокоенных глаз с кузена. – Почему я обязана встретиться с ним сегодня вечером? Почему я должна делать то, что он хочет?

Доминик пожал плечами, избегая смотреть Селине в глаза. Девушка еще раз пересказала брату разговор с Тюдором, который произошел накануне вечером. Она догадывалась: Доминика что-то тревожит, но что – он говорить не хочет.

– Ты уверена, что он ни словом не обмолвился о том, для чего ему необходимо увидеть отца?

Доминик выглядит каким-то подавленным, отметила Селина. Но это и неудивительно. Она тоже переживала за Мартина. Увидеть дядю на больничной койке, опутанного проводами, с бескровным и осунувшимся лицом оказалось для нее ударом. Даже угроза, исходящая от Адама Тюдора, отступила на второй план. Нет ничего странного в том, что Доминик выглядит таким затравленным и не способным предложить помощь.

Но с Адамом Тюдором надо что-то делать. Ей придется одной бороться с ним, раз это нужно ее семье, напомнила она себе, вздрогнув от внезапно налетевшего холодного ветра. Селина спрятала замерзшие руки в карманы пальто и покачала головой.

– Я спрашивала, но безрезультатно. – Ее золотистые глаза потемнели, брови сошлись на переносице. – Он лишь изъявил желание поужинать со мной и предложил спросить тебя о причинах, почему мне этого делать не следует. Но я в любом случае встречаться с ним не собираюсь. Ему меня не одурачить.

– Я считаю, тебе нужно пойти, – возразил Доминик.

– Зачем?

– Выяснить, что ему от нас надо. Зачем же еще?

На его измученном лице лежала печать усталости.

Неудивительно, подумала Селина с внезапной симпатией. Он так переживает из-за своего отца.

Серый, промозглый январский день, не слишком приятный разговор – этого уже достаточно, чтобы любого заставить выглядеть так, будто все беды мира обрушились на его плечи.

– Он пришел не просто так. Здесь я с тобой согласна. Наша задача – разузнать, в чем тут дело, и оградить Мартина от Тюдора. Лучше, если бы мы действовали заодно. Ты и я могли бы вместе встретиться с ним сегодня вечером. Он сказал, что будет у нас в восемь.

– Невозможно.

У него был такой вид, словно она попросила его скатиться в бочке вниз по улице. Обиженно, словно обращаясь к неразумному ребенку, он сказал:

– В данный момент, как нам известно, отец вне опасности, и я вынужден вернуться в главный офис: кому-то нужно руководить компанией. Я пробуду в городе до конца недели. Конечно, если состояние отца не ухудшится, – добавил он.

На лице Селины отразилось недоверие – ведь он буквально бросал ее на растерзание своему сводному брату, – и потому он сухо напомнил:

– Знаю, ты имеешь дело с мерзавцем. Но, полагаю, ты многим обязана моим родителям, не так ли?