Мое новогоднее (не) счастье - Елена Львова
— Профессор, может, тебя на чай с баранками отправить? А то ведь сломаем тебя здесь, как веточку.
Я пожимаю плечами, делая вид, что размышляю над ее предложением.
— Чай звучит заманчиво, но я ведь обещал деду Петровичу помочь. А если уж я что-то пообещал, то это серьезно.
Машка наклоняется и с усмешкой добавляет:
— Ох, Вадик, если бы только все твои обещания были такими крепкими, как эти гвозди, мы бы сейчас уже праздновали завершение работы.
Я не удерживаюсь и тоже начинаю смеяться.
В этот момент раздается грохот, и все мы поворачиваемся к гаражу. Одна из стен гаража накренилась и начинает падать. Машка отскакивает в сторону, а я, как будто на автомате, бросаюсь к стене, чтобы ее удержать. Паша за мной.
— Держи, держи! — кричит он, хватаясь за одну из досок.
Мои руки дрожат от напряжения, но я упрямо пытаюсь удержать конструкцию.
— Ну что, медведь, ты точно неуклюжий, — кричит Машка, но в ее голосе звучит нотка волнения. — Зачем тебе эта стена? Лучше отойди, пока нас всех тут не придавило!
И вот в этот самый момент, когда кажется, что все уже потеряно, мы слышим крик деда Петровича:
— Стойте, не двигайтесь!
Он подходит к нам, размахивая руками, и громко смеется, хлопая в ладоши. Я опешил, глядя на него.
— Дед, что происходит? — выдыхаю я, с трудом удерживая стену.
— Расслабьтесь, молодежь! Это все была проверка на прочность — стена не упадет, я все подстроил! Хотел посмотреть, как вы справитесь. Хотел узнать, как вы сработаетесь, — подмигивает дед Петрович.
Машка, Паша и я переглядываемся, а затем дружно начинаем смеяться. Мы стоим, с трудом удерживая шаткую стену, понимая, что стали частью какого-то нелепого плана деда Петровича.
— Дед, ты серьезно? — Паша качает головой, едва сдерживая смех.
— А вы думали, я просто так вас работой мучаю? Хотел понять, кто из вас тут настоящий строитель! — дед Петрович смеется, а потом добавляет, хитро глядя на меня: — А ты, Вадим, неплох, даже если медведь. Настоящая сила — это не только в руках, но и в решимости.
Я стою, потирая ушибленные ладони, и, несмотря на все, чувствую себя частью этой сумасшедшей команды.
В тот момент, когда все расслабились и уже собирались посмеяться над "проверкой на прочность", дед Петрович вдруг останавливается, глядя куда-то вдаль.
— Стоп, молодежь, тихо, — произносит он, сжав губы. — Похоже, у нас неожиданные гости...
Мы все поворачиваем головы в сторону, куда смотрит дед. Вдалеке по заснеженной дороге двигается большая черная машина с тонированными стеклами. Машка с подозрением прищуривается, а Паша нервно кашляет.
— Это кто еще к нам пожаловал? — тихо бормочу я, чувствуя, как внутри зарождается странное предчувствие.
— Да уж, не к чаю, — добавляет Машка, хмурясь.
Машина останавливается на обочине, и дверь медленно открывается. Из нее выходят двое мужчин в темных пальто. Один из них смотрит прямо на нас и направляется в нашу сторону.
— Ладно, похоже, обеда у нас не будет, — бормочу я, встречаясь взглядом с Машкой, которая выглядит так, будто готова к чему угодно.
Глава 5 Вадим
Двое мужчин в темных пальто решительно подошли к нам. В воздухе повисла неловкость. Эти незнакомцы с их холодными взглядами и твердыми шагами явно не подходили к спокойному сельскому антуражу, что заставляет всех нас насторожиться.
— Здравствуйте, — тихо, но уверенно произносит один из них, небрежно оглядевшись. — Нам нужно поговорить с Вадимом Ковиным.
Меня словно током ударило. Как они узнали мое имя? И зачем им нужно было говорить именно со мной? Я чувствую на себе взгляды Паши, Машки и деда Петровича. Внутренний голос подсказывает, что я не смогу скрывать свое настоящее лицо слишком долго.
— Вы меня знаете? — пытаюсь я сохранить спокойствие, подойдя ближе к мужчинам.
— Мы из Москвы, господин Ковин. У нас к вам вопрос относительно вашего... бизнеса, — мужчина на мгновение замолкает, оценивающе смотрит на меня, затем продолжает: — Нам нужно обсудить некие формальности.
Машка прищуривается, ее подозрение вызывает смешанные чувства. Ее глаза бегают между мной и незнакомцами, как будто она пытается решить, кому можно доверять, и, кажется, я стою на не очень выгодной позиции.
— Ого, профессор, так ты не просто ученый? — язвит она, но ее глаза уже не такие веселые, как обычно. В них сквозит тревога и какая-то смесь разочарования и любопытства.
Я чувствую, как щеки вспыхивают, но нужно держаться.
— Может, отойдем, обсудим это? — обращаюсь я к мужчинам, ощущая, что все присутствующие тут не должны слышать этот разговор. — Здесь все же люди не в курсе всех деталей.
Мужчины обмениваются взглядами, затем один кивает, и мы все трое отходим в сторону, оставив позади настороженные взгляды Машки и Паши.
Снежные хлопья, тихо кружась, падают на землю, пока мы стоим в стороне от гаража. Один из мужчин начинает говорить, его голос становится еще холоднее:
— Господин Ковин, ваше присутствие в Москве необходимо в ближайшие дни. У нас возникают определенные сложности, которые требуют вашего вмешательства. На днях прилетает господин Моршанский. Встретить его должны именно Вы.
Я слушаю, ощущая, как внутри нарастает беспокойство. Во мне идет борьба между желанием уехать и привычным стремлением справляться с проблемами, а с другой стороны — каким-то непонятным, но ярким желанием остаться здесь, в этом далеком уголке, рядом с людьми, которые не судят и не пытаются использовать меня.
— Понял. Вернусь через пару дней, — отвечаю я наконец. Это был компромисс, который устраивает меня в данный момент.
— Лучше сделать это раньше, — мужчина делает шаг назад, давая понять, что разговор окончен. Они еще раз оглядывают меня и, не говоря больше ни слова, возвращаются в машину. Двери громко захлопываются, и автомобиль трогается с места, оставив следы шин на свежем снегу.
Я долго смотрю им вслед, а потом чувствую, как кто-то трогает меня за плечо. Я оборачиваюсь и вижу Машку.
— Что это было? — спрашивает она, и в ее голосе звучит больше любопытства, чем злости.
— Просто... дела из Москвы, — неопределенно отвечаю я, чувствуя, как неловкая пауза повисла между нами. Она смотрит на меня пристально, и ее взгляд требует больше правды, чем я готов дать.
— Дела, говоришь? — Машка
