Страстный поцелуй лорда - Хелен Диксон
Щека Фрэнсиса дернулась, блеск в глазах стал очевиднее.
— Уверяю вас, я не намерен усмирять фантазию, и тема видится мне привлекательной. И не просите меня поделиться с вами, картины слишком откровенны, это не для ушей невинной девушки.
— Вы правы, лучше держите их при себе. И знайте, я говорю серьезно. Такое поведение мне несвойственно. Вам стоит оставить дальнейшие попытки меня соблазнить. Поцелуй — лишь момент слабости. Он не может изменить прошлого. Пропасть между нами огромна, я, если и могла бы стать вашей женщиной, то только той, которую посещают тайно, под покровом ночи. К тому же вам стоит учитывать чувства вашей матери. Наши отношения должны остаться сугубо деловыми, без намеков на произошедшее. Для меня сейчас нет ничего важнее поисков сестры. Я мечтаю скорее добраться до Лондона и увезти Мириам подальше от вашего брата.
Джейн открыто высказала сожаление из-за случившегося между ними, но такая ее реакция не только удивила, но и в некоторой степени порадовала Фрэнсиса. И вызвала новую волну желания. От волнения щеки девушки порозовели, она облизала губы и вскинула подбородок.
— Неплохая речь. Однако ответ на мой поцелуй подсказывает, что нас еще ждут очень приятные моменты. Что бы вы ни говорили, ваши чувства очевидны, поэтому позвольте вам не поверить.
— Посмотрим.
— Что скажете о моем методе убеждения?
Джейн бросила на него испепеляющий взгляд и медленно выдохнула:
— Пусть мне и не стоит полагаться на сердце и разум в деле противостояния, но хотелось бы, чтобы мужчина целовал меня с чувством, а не ради развлечения. Если решили со мной пофлиртовать, знайте, подобное для меня неприемлемо. Итак, лорд Рэндольф, закончим эту любовную игру, я иду спать.
— Фрэнсис.
Она повернулась:
— Что, простите?
— Хотел просить называть меня Фрэнсис.
— Не думаю, что это уместно, более того, это совсем неправильно. Для меня вы лорд Рэндольф.
— У вас есть разрешение называть меня по имени.
— Очень щедро.
Он широко улыбнулся:
— Да, у меня есть и положительные черты.
— Пожалуй. — Она тихо рассмеялась. — Они есть у всех, должны быть и у вас.
— Так вы станете называть меня Фрэнсис?
— Вам уже известно, что я человек не обычный, потому… да… Фрэнсис.
По телу побежали мурашки от звуков собственного имени.
— Благодарю вас. Не желаете ли в свою очередь позволить мне обращаться к вам так же?
— Мне кажется, вы будете так поступать даже вопреки моей воле.
— Я правильно понимаю: это означает «да»?
Джейн кивнула.
— А теперь могу я лечь спать?
— Спокойной ночи, Джейн. Постарайтесь хорошо выспаться.
— Непременно. Надеюсь, вы тоже.
Фрэнсис проводил ее взглядом, еще раз поразившись реакции своего тела. В Джейн черты юной девушки удивительным образом уживались с качествами опытной женщины, во многом она была наивна, но по-житейски одновременно и мудра. В ней была чувственность, воспоминания о которой не давали ему заснуть. Он ощущал приятную сладость на губах. Затуманенный взгляд сфокусирован на ней, пока она не скрылась за дверью. Она была так прекрасна, так чиста и готова принадлежать мужчине!
Фрэнсис с удивлением вынужден был признать, что наслаждается путешествием с этой ясноглазой красавицей и не будет против, если из-за чего-то их прибытие в Лондон отложится. Знакомство с Джейн Дейтон стало глотком свежего воздуха, как прогулка для человека, многие годы запертого в четырех стенах. Однако нельзя забывать, что она ранима и перенесла серьезную психологическую травму. Нельзя позволять себе воспользоваться ее наивностью, осознавая, что она непременно потянется к тому, к кому проникнется доверием. Ей нужен в жизни человек, на которого можно положиться, а не пылкий соблазнитель. Желание раззадоривало, волновало кровь. Он поддался желаниям сердца, но внезапно ощутил толчок, будто удар в грудь, который заставил остановиться. Предупреждение. Он слишком часто за время их путешествия мечтал о Джейн, его внимание было приковано к ней с одной лишь мыслью.
Фрэнсис нахмурился, подобрался и расправил плечи. Внезапно разозлился на себя за то, как по-мальчишески легко поддался ее очарованию, позволил себе неожиданный порыв страсти. Что же с ним происходит? Может, она волшебница, наложившая на него заклятие? Затем последовало ошеломляющее осознание, сколько проблем породит связь между ними. В этом с Джейн нельзя не согласиться.
Джейн пребывала в странном состоянии, сначала мысленно уплывала куда-то далеко в глубины Вселенной, потом ее внезапно охватывал восторг, а следом — отчетливые дурные предчувствия. Только оказавшись наедине с собой в комнате, она поняла, что совершила. Дочь Эдуарда Дейтона упала в объятия заклятого врага семьи — Фрэнсиса Рэндольфа. Сердце сжалось от мук раскаяния. Она позволила ему поцеловать себя по непонятной причине, которая крылась слишком глубоко внутри, чтобы ее разглядеть. Сейчас Джейн думала только об отце, страдала от стыда, чувствовала себя предателем.
Но все же нельзя отрицать, что Фрэнсис лишь умело раздул огонь, который тлел уже довольно давно. Джейн замерла, погрузившись в размышления, внезапно тоненький голос в голове произнес: «Может, он просто решил тобой воспользоваться?» Нежелательное предположение, от которого она поспешила отмахнуться. Ничего подобного она просто не вынесет.
И все же Джейн с трепетом невинной девушки лелеяла воспоминания о сладостном волнении, о новых ощущениях, которые искусно пробудил в ней Фрэнсис Рэндольф. Ничего похожего она никогда не испытывала, более того, даже не подозревала об их существовании. Похоже на пребывание в теплом коконе в новом мире чувственных отношений. Сначала поцелуй был невинным, сдержанным, но она уже тогда была способна думать только о прикосновениях, о мягких губах и теплом дыхании. Очень беспокоили навязчивые мысли, легко ли любить такого мужчину. Она их прогоняла, но они вновь возвращались и все больше походили на искушающих и дразнящих бесов, выпрыгивающих из ниоткуда в момент, когда она совсем не была готова. Внутри новые чувства и эмоции сменяли друг друга, но пиком стал взрыв гнева, от которого Джейн задрожала всем телом. Она едва не потерялась в сладостном безумии, заглушившем разум и волю, поймала себя на том, что возбужденно отвечает на ласки.
Этот поцелуй был пустяком, но одновременно невероятно значимым, он пробудил то, чему она не могла дать объяснение. Произошедшее между ней и Фрэнсисом было всплеском неизвестно как появившегося влечения, усиливаемого осознанием совершения чего-то запретного. Поведение Рэндольфа возмутило, разозлило, но все же нельзя не признать, что она, пожалуй, впервые в жизни ощутила себя живой. Выходит, тело предало ее? Неужели она так слаба?
С поразительной ясностью Джейн поняла, что да, такой она становится рядом с Фрэнсисом Рэндольфом.
Он ей не враг, никогда не был врагом. Более того, он вызвал в ней желание узнать его лучше,
