Невеста из империи Зла - Эльвира Валерьевна Барякина
— Сколько надо денег? — почти беззвучно произнес он.
— Три тысячи долларов. Тысяча есть у Марики.
— Хорошо.
— Еще ей потребуются финские марки на первое время и подробная карта местности. Советские карты крайне неточны, и, кроме того, там все названия по-русски: умучаешься сравнивать дорожные указатели.
— Хорошо.
— Завтра в три часа наша автоколонна выезжает назад в Союз, так что тебе надо будет все собрать. И еще — дай мне телефон того отеля, в котором ты остановишься. Тебе надо будет перебраться как можно ближе к границе, чтобы встретить Марику. Если все пойдет по плану, она позвонит третьего числа.
— Хорошо.
— Ну все, пока. Не выходи сразу же. Продавцы не должны знать, что мы пришли вместе.
Они расстались без рукопожатия. Алекс стоял, теребя в руке пакетик с каким-то чистящим порошком. Марика определенно сошла с ума. Кто знает, что это за человек, который согласился перевести ее через границу? Можно ли вообще ему доверять?
А Жека тоже хорош! Неужели он не мог отговорить ее?! Ведь идти через границу — это почти верная смерть: пограничники имеют право стрелять на поражение.
Так ничего и не купив, Алекс вышел из магазина. Может, еще не поздно отказаться? Может, написать Марике письмо, запретить ей?
«Дурочка, ты мне живой нужна! Неужели это стоит того, чтобы так рисковать? Они же убьют тебя!»
Внезапно Алексу вспомнилось, как во время службы в армии капитан О'Нил приказал им пройти пятнадцать миль с полной боевой выкладкой: каска, рюкзак, винтовка. Итого — полновесные сорок фунтов. Плюс ко всему они несли «раненых». Очередь Алекса пришла, когда конец пути был совсем близок. Он взялся за носилки в полной уверенности, что не сможет сделать ни шагу. Голова гудела, ноги ломило так, словно все кости пошли мелкими трещинами. А тут еще тяжесть.
Точно такой же тяжестью упало на Алекса Жекино известие. Но он должен был вынести с поля боя своих «раненых». Чего бы это ни стоило.
ГЛАВА 29. ПЕРЕХОД ГРАНИЦЫ
Накрапывал дождик. Жекин МАЗ, урча, катил по недавно заасфальтированной дороге. Справа лес, слева лес. И ни души.
Марика сидела на пассажирском сиденье и писала на коленке прощальную записку:
«Дорогие папа, мама и Света! Я уезжаю на заработки на Крайний Север. В нашем поселке не будет ни почты, ни телефона, поэтому я не скоро смогу связаться с вами. Извините, что заранее не поставила вас в известность. Я боялась, что вы начнете меня отговаривать.
В любом случае не беспокойтесь за меня. Как только будет возможность, я напишу вам.
P.S. Света, ты можешь забрать себе мою комнату».
Дописав, Марика сунула записку в карман Жекиной куртки:
— Подкинь это моим.
— Ладно, — угрюмо кивнул Пряницкий, выкручивая руль.
Из вещей Марика взяла лишь свою походную амуницию: рюкзак, теплую одежду и резиновые сапоги. Все остальное ей привез Жека из Финляндии.
Алекс был уже там и ждал ее. Разворачивая полученный от него сверток, Марика чуть не плакала: все-таки он приехал!
— Неужели ты не боишься? — ворчал на нее Жека. Он тоже нервничал и дергался. У него было такое чувство, как будто он заживо хоронит свою лучшую подругу.
Марика взглянула на него:
— Знаешь, чего я больше всего боюсь? Того, что ничего не изменится.
Жека только пальцем у виска покрутил:
— Ты ненормальная! У тебя же было все, что нужно для счастья: московская прописка, приличные заработки, я, наконец… Нет, ей охота все испортить! Когда тебя поймают, тебя не в тюрьму, а в дурдом засадят.
— Не поймают, — одними губами прошептала Марика.
— Что, живой не дашься? Будешь до последнего отстреливаться из рогатки?
— Ох, Пряницкий, помолчи! И без тебя тошно!
Жека взялся подвезти Марику до деревни, где ее должен был встретить некто дядя Ваня.
— Хоть кто он такой? — допытывалась она.
— Хозяйственник. Их тут так называют.
— И что, он знает дорогу через границу?
— Он каждый месяц туда-сюда ходит. В Финляндию таскает водку, обратно — порно-журналы. Бабла у мужика — как у директора ГУМа.
Марика ощупала в нагрудном кармане свои денежные запасы: с сегодняшнего дня дядя Ваня станет еще богаче.
— А ты сам лично его знаешь? — продолжала выспрашивать она.
— Ну, приходилось встречаться. Ничего такой дядька… Деловой… Своего не упустит.
Подобная характеристика совсем не понравилась Марике.
— А он уже кого-нибудь выводил за границу?
— Вроде нет. Просто он до денег жадный. О, вот, кстати, и он!
Марика посмотрела в указанном направлении. У дороги стоял высокий мужик в ватнике и болотных сапогах.
Жека притормозил.
— Ну что… Приехали. — Голос его дрогнул. — Не передумала идти?
Марика медленно покачала головой:
— Нет.
Вроде бы надо было проститься как следует, сказать друг другу что-то нужное и важное… Но Марика не могла. Внутри все было пережато.
Дядя Ваня стукнулся в дверцу кабины:
— Привез девку-то?
Жека выпрыгнул наружу.
— Привет, дядь Вань!
Они поздоровались за руки. Накинув капюшон на голову, Марика осторожно сошла на землю.
— Вечер добрый.
Дядя Ваня окинул ее хмурым взглядом:
— Эта, что ли?
— Эта, эта… — подтвердил Жека.
— Ну тогда езжай отсюда. Не ровен час приметит кто.
Марика вопросительно посмотрела на Пряницкого: неужели все?
Тот подошел к ней, хлопнул по плечу:
— Ну, давай... Не поминай лихом, если что… Надеюсь, тебя не пристрелят при попытке к бегству.
Еще какое-то время Жека смотрел на нее. Он тоже не умел прощаться.
— Пошли, — сурово сказал дядя Ваня и, не оглядываясь, зашагал по тропинке в лес.
Марика обняла Жеку:
— Пока?
— Пока.
Дядя Ваня шел так быстро, что Марика едва поспевала за ним. Встречаться с местными жителями было нельзя: по правилам, завидев чужого в приграничной полосе, они докладывали обо всем властям.
На землю опускались светлые северные сумерки. Пахло сырой землей.
От волнения Марика совершенно потеряла ориентацию в пространстве. В голове плавали обрывки воспоминаний: как лейтенант в поезде рассказывал ей о задержании нарушителя, как Жека делился историей своего знакомого, нечаянно укатившего за кордон…
К дому дяди Вани подошли со стороны леса: благо дело,
