Невеста из империи Зла - Эльвира Валерьевна Барякина
Жека согласно кивнул:
— Все верно… Я слышал, что директора заводов как огня боятся изобретателей. Из-за них надо оборудование переделывать, персонал переучивать. А план кто выполнять будет? Начальству же не будущие прибыли, а план дорог.
— Вот поэтому и отстаем, что работаем по старинке: на голом энтузиазме да из страха перед тюрьмой, — невесело проговорил Давыдыч. — А мир-то уж давно поменялся: сейчас те живут богато, кто постоянно что-то изобретает и внедряет. Впрочем, недолго нам осталось трепыхаться-то…
— Почему? — насторожился Жека.
— Мне тут один знающий человек по секрету сказал: цены на сырье стремительно падают.
— И что?
— А то! Как думаешь, за счет чего мы еще худо-бедно держимся на плаву? Полезные ископаемые за границу продаем: нефть, газ и тому подобное. И без этих денег мы жить не в состоянии. Уже сейчас в магазинах ничего не достать, а дальше только хуже будет. Так что, если можешь, делай заначки — пригодится.
Дабы не искушать советских людей буржуйскими товарами, командировочных дальнобойщикам давали до обидного мало. А про то, чтобы поменять советские деньги на марки, даже речи идти не могло: рубли за границей совершенно не котировались.
Жека бродил по финским универмагам и чувствовал себя чужим на этом празднике жизни. Глаза разбегались, руки тряслись, хотелось всего, много и сразу.
Однако он подметил, что его коллеги не особо страдают от отсутствия наличности. Каждый из них что-то прикупал домой: шмотье, продукты, игрушки…
Оказалось, что советские дальнобойщики давно уже приспособились возить в Финляндию контрабандную водку и выручать за нее валюту. Спрос был бесперебойный: в финских магазинах алкоголь стоил в несколько раз дороже.
Правда, в последнее время добывать спиртное стало труднее. Партия взяла курс на беспощадную борьбу с пьянством и алкоголизмом: цены поднялись, половину винзаводов позакрывали. У магазинов выстраивались дикие очереди, мимо которых было опасно проходить: в момент открытия толпа нередко заносила прохожих внутрь.
Но дальнобойщики быстро нашли решение проблемы: за пару импортных колготок любая зав винным отделом выдавала им через черный ход все что угодно. Так что вскоре контрабандный бизнес вновь заработал как часы.
Водку прятали в прицепах, днищах контейнеров и даже в топливных баках. Советские таможенники по старой, длящейся много лет дружбе не особо досматривали водил, а вот финны зверствовали вовсю: пойманным с поличным безжалостно закрывали въездную визу.
У Давыдыча был свой секрет ремесла: у пассажирского сиденья его МАЗа стояла пара очень неновых и очень нечистых кирзовых сапог, заткнутых грязными портянками. Бутылки с водкой размещались прямо в них. И ни разу никто из брезгливых финнов так и не рискнул дотронуться до этой пакости.
Со второго рейса в Финляндию Жека тоже принялся обогащаться. В Москве его познакомили с неким народным умельцем, который смастерил для него небольшой, но вместительный тайничок. Причем все было сделано настолько хитро, что его совершенно нельзя было обнаружить ни по звуку, ни по замерам.
Сбыт приобретенных за границей шмоток взяла на себя Марика Седых, и вскоре их с Жекой прибыли достигли небывалых высот.
— Во буржуи! — ворчал на них Миша Степанов. — Советский человек не может быть таким богатым! Подарить подруге целую корзину французской косметики! Даже я своей жене таких подарков не делаю!
— И зря! — отвечала ему Лена.
— Потому что я честный человек! Я живу на зарплату! А твои Седых с Пряницким наверняка Родину продают!
— Ой, можно подумать, родины — самый ходовой товар на Западе!
Впрочем, Миша ворчал только для проформы. Втайне ото всех он и сам брал взятки за быстрое и безболезненное решение партийных вопросов.
Стояло лето. В садах поспела клубника, и Лена позвала всех к себе на дачу.
Жека прикатил на новенькой, только что перекупленной у знакомого грузина «пятерке». Он чувствовал себя миллионером и постоянно водил всех смотреть на свою «ласточку».
— Седых, а ты видала, какие у меня чехлы на сиденьях? — призывно вопрошал он. — Таких нигде не достать!
— Да видала, видала! — отмахивалась от него Марика. Ей гораздо интереснее было возиться с Костиком. Она щекотала его травинкой, тот заливисто хохотал и кричал детским басом: «Да-а-ай!»
Жека топтался вокруг нее, как конь.
— А в багажнике у меня запаска лежит… И аптечка… Ты видела мою аптечку?
Бессовестные окружающие совершенно не разделяли его восторга. Все посмотрели на его машину, поздравили, взяли с Пряницкого обещание покатать… и занялись своими делами. В результате Жекина «пятерка» стояла у забора, как несчастная сиротинушка.
— Ну ладно, пошли смотреть твои чехлы, — смилостивилась над ним Марика. — А то ведь ты так и не отвяжешься.
Жека гостеприимно распахнул перед ней пассажирскую дверцу.
— Во какие! — хвастливо воскликнул он. — Настоящий велюр! Ты сядь, сядь! Его надо попой чувствовать!
Рассмеявшись, Марика села внутрь салона. Забежав с другой стороны, Жека плюхнулся на водительское сиденье.
— А ведь я даже не мечтал завести себе машину! — сказал он, нежно поглаживая руль. — Некоторые годами в очереди стоят, чтобы вшивый «Запорожец» купить. А у меня — во! «ВАЗ-2105»! Ты, кстати, не хочешь такую же? Я могу посодействовать.
Марика перевела на него помрачневший взгляд.
— А зачем?
— Как — зачем? Чтобы ездить! А потом лет через пять можно будет и о «Волге» подумать.
— Лет через пять? — переспросила она. — Ты думаешь, что лет через пять я буду все еще здесь?
Жека смущенно примолк. Он как-то позабыл, что у Марики несколько иные планы на будущее.
— Помоги мне уйти в Финляндию, — внезапно проговорила она.
Жеке показалось, что он ослышался.
— Не понял…
— Я не могу больше ждать! Понимаешь, они не берегут мою жизнь. Им наплевать на то, что я трачу ее бог весть на что. Хотя у меня уже могла бы быть семья, дети… — Она горестно кивнула на Костика, бегающего по траве.
Жека откинулся на сиденье.
— А ты вообще в курсе, что финны не дают политического убежища и всех «узников совести» возвращают назад, в СССР?
Марика криво улыбнулась:
— Да, я знаю. Но у меня есть два выхода: либо перейти границу со Швецией (они не выдают беженцев обратно), либо просить убежища в американском посольстве.
— Разбежалась! — фыркнул Жека. — Так они тебя там и ждут с распростертыми объятиями!
Марика в запальчивости схватила его за руку:
