Сара Маклейн - Манящая тайна
— Двенадцать лет. — Внимательно глядя на нее, Темпл видел в ее глазах отчаяние. — Еще один час ничего не изменит.
— А если я скажу вам, что для меня этот час значит очень много?
Он пожал плечами.
— Тогда я спрошу, откуда вдруг такое стремление быть разоблаченной.
— Я устала. Устала жить в подвешенном состоянии, ждать, когда решится моя судьба. Устала от того, что мною управляют.
Темпл чуть не засмеялся.
Мысль о том, что Марой можно управлять, — настоящее безумие. Это она им управляла — полностью завладела его мыслями, превратила его жизнь в хаос.
— Значит, я управляю вами?
Она кивнула:
— Да, конечно. Вы приказали за мной следить. Покупаете мне одежду. Вторгаетесь в мою жизнь и в жизнь моих подопечных. Вы заставили меня… — Она осеклась.
— Заставил вас… Продолжайте. — На какой-то миг Темпл поверил, что она признается ему в любви. И понял, что отчаянно этого хотел.
Она промолчала. Разумеется.
Промолчала, потому что не любила его. Он для нее — всего лишь средство к достижению цели. Как и она для него. Точнее — как была в самом начале.
И вспыхнул гнев. Проклятие! Как он это допустил?! Как сумел привязаться к ней? Как забыл про прошлое, про то, что она с ним сделала? Почему ему стало на это наплевать?
Темпл нахмурился и проговорил:
— Я знаю, что он был тут, Мара. — Помолчав немного, герцог спросил: — Вы же не будете это отрицать?
— Нет, не буду.
— Хорошо хоть так…
«Скажи мне правду, — мысленно умолял он. — Хотя бы раз скажи мне то, во что я смогу поверить».
Словно услышав его, она заявила:
— В ту ночь, когда я вас нашла, я пришла к вам из-за Кита.
Темпл с отчаянием посмотрел в небо.
— Я знаю, — ответил он. — За его деньгами.
Мара решительно помотала головой:
— Нет, не в этом смысле… Открывая приют, я решила: назваться Маргарет Макинтайр — самый простой выход. Вдова солдата респектабельна. Это не вызывает никаких вопросов. — Она тихо вздохнула. — Но ни один банк не позволил бы мне открыть собственный счет без мужа.
— На свете много женщин, имеющих доступ к банковским счетам.
Мара криво усмехнулась:
— Только это не те женщины, которые скрывают свое имя. Я не могла рисковать, не хотела расспросов.
И тут Темпла осенило.
— Ваш брат стал вашим банкиром?..
— Да. Он хранил все мои деньги. Первоначальные пожертвования, а также те деньги, которые платили отцы-аристократы, оставлявшие у нас своих внебрачных детей. В общем, абсолютно все.
Темпл с трудом выдохнул. Гнев и досаду как рукой сняло.
— И все это он проиграл?
Мара кивнула.
— Все до последнего пенни.
— А вы отчаянно стремились эти деньги вернуть, да?
— Конечно. Ведь мальчикам они нужны.
Почему она ему сразу все не рассказала?
— И вы думали, я позволю им голодать?
— Но я же вас не знала… — Она замялась. — Я боялась, вы очень рассердитесь.
Мысленно выругавшись, Темпл заметался между деревьями. Черт возьми, конечно, она была права. Но его это все равно сильно задело.
— Мара, я же не монстр!
— Но я-то этого не знала… — Она вздохнула.
Темпл остановился и повернулся к ней лицом.
— Даже вы считали меня герцогом-убийцей! Даже вы!.. — Проклятие, ведь она должна была его знать! Должна была понимать его лучше, чем кто-либо. Она-то знала, что он не убийца! Но все равно в нем сомневалась. Ему хотелось взреветь от досады.
Шагнув к нему, Мара тихо сказала:
— Нет, Темпл, ошибаетесь.
Опять ложь? Но он все же не сдержался и спросил:
— Тогда почему?
Она развела руками.
— Вы же говорили, что ничто из сказанного мной…
Он тотчас же вспомнил эти свои слова.
— Да-да, я сказал, что ничто из сказанного вами не заставит меня простить вас, так?
Мара кивнула:
— Да, так. И я вам поверила.
Он шумно выдохнул и пробормотал:
— Тогда я тоже в это верил.
— Кроме того, — продолжала она, — в глубине души я почти не сомневалась, что обязана расплачиваться за грехи брата. Я втянула его во все это точно так же, как втянула вас. А потом бросила вас обоих той ночью. Отец наверняка жестоко наказал его, Лондон наказал вас. — Мара почти шепотом добавила: — Похоже, моим ошибкам нет конца.
Темпл долго молчал. Потом вдруг заявил:
— Какая невероятная чушь!
Мара в растерянности пробормотала:
— Вы… о чем?
— О том, что вы спасали не брата, а себя. Мальчик сделал свой собственный выбор.
— Но мой отец…
— Ваш отец — редкостный, мерзавец. Не будь он уже мертв, я бы с огромным удовольствием прикончил его. И он не Господь Бог. Он не слепил вашего брага из глины, не вдохнул в него жизнь. Грехи вашего брата принадлежат ему, только ему. — Темпл вздохнул и почти шепотом добавил: — А мои грехи — только мои.
Мара решительно покачала головой:
— Нет-нет, все не так. Если бы я не опоила вас, если бы вовремя вернулась…
— Вы тоже не Господь Бог. Вы просто женщина. А я просто мужчина. И если уж начистоту… Все это мы устроили вместе. И оба виноваты.
В темноте ее глаза влажно блестели, и Темплу захотелось обнять ее. Прикоснуться к ней. Отвезти к себе домой и сделать своей.
Но ничего этого он не сделал. Лишь сказал:
— Я очень хочу, чтобы все закончилось.
Мара кивнула:
— Я тоже. И это вполне возможно. Время настало.
Она имела в виду срывание масок. Что ж, возможно, время и впрямь настало. Господь свидетель, он ждал слишком долго, чтобы вернуть себе свою жизнь — ту, которую ему обещали. Ту, которую он так любил и по которой мучительно тосковал.
Но сейчас он смотрел на Мару и понимал: все это исчезло, стало чем-то второстепенным, незначительным, ненужным. Теперь ему нужна была только она, эта женщина, завладевшая им каким-то невероятным, непостижимым образом.
Темпл поднял руку и ласково коснулся ее щеки. Она потянулась к его ладони, и он большим пальцем провел по ее губам.
А затем… С ним вдруг что-то произошло. Он прошептал ее имя, в темноте оно прозвучало как молитва, и добавил:
— Нет, не могу…
На глаза Мары навернулись слезы, выдававшие ее растерянность, и она спросила:
— Почему?
«Потому что я люблю тебя».
Темпл со вздохом ответил:
— Потому что понял: мысль о мести перестала мне нравиться. Я не хочу причинять вам боль.
Мара затихла на мгновение. А затем снова потянулась к его ладони. Но Темпл тут же убрал руку, сунув ее в карман. И вытащил банковский чек — тот самый, что собирался отдать Маре после того, как сорвет с нее маску. Тот, что вдруг решил отдать ей прямо сейчас. Тот, что освободит их обоих от этого странного и мучительного… союза?
