Любовь & Война - Мелисса де ла Круз
Но это был не суд присяжных. И Алекса должно было волновать мнение лишь одного человека: того самого судьи Смитсона, которого все еще не было в зале. Их оппонент тоже пока отсутствовал. Алекс встречал Берра на различных мероприятиях два или три раза за последний месяц, но старался не разговаривать с ним с глазу на глаз. Как-то он услышал, как Берр отпускает шуточки по поводу «бедной лоялистской вдовы» и был вынужден стиснуть зубы, чтобы никакая гадость не сорвалась с языка. Шутки Берра не были оскорбительными, и он был джентльменом в достаточной степени, чтобы не бросать тень на репутацию Кэролайн. В каком-то смысле это было даже хуже, ведь Алекс понимал, что Берр относится к предстоящему суду как к игре, да еще и с низкими ставками, вроде послеобеденной партии в вист или кадриль. Выиграв дело, он ощутил бы лишь минутное торжество и тут же забыл бы о нем. Проиграв, он устроил бы показательное примирение и тоже забыл бы о деле. Другими словами, выиграй он или проиграй, через пару недель имя Кэролайн Чайлдресс, вероятно, не значило бы для него ничего, как и то, сохранила бы она дело, дающее средства к существованию ей и ее детям, или лишилась бы крова по требованию безжалостных кредиторов. Противником в этом деле Берр выбрал не ее, а Алекса.
Словно по сигналу, Берр вошел в зал заседаний. Сегодня на его щеках играл здоровый румянец, словно он успел прогуляться по кварталу, а не пришел из дома, находящегося в двух шагах отсюда. Румянец на его лице подчеркивался париком, который также неплохо скрывал его редеющие волосы. Его пышное жабо больше подошло бы певцу серенад и, в отличие от воротника Алекса, было шелковым, а не шерстяным.
– Он что, решил устроить здесь показ мод?
Алекс не замечал, что говорит вслух, пока Кэролайн не переспросила:
– Прошу прощения, мистер Гамильтон?
– О, ничего, ничего.
Берр шел по проходу, здороваясь кое с кем по имени и с большей частью людей за руку. Неужели он умудрился собрать в зале заседаний толпу антилоялистов?
«Перестань впадать в паранойю, – отчитал себя Алекс. – Этот человек – прилипала. Он, несомненно, знаком с ними, как хорошая трактирщица знакома со всеми местными пьяницами – ведь они всегда у нее на глазах, ищут, чем бы промочить горло».
Берр добрался до своего стола, в последний момент обернувшись, чтобы поздороваться с Алексом.
– О, Гамильтон. Не сразу понял, что это вы. Думал, что это капеллан пришел принимать присягу. – Он лукаво подмигнул клиентке Алекса. – Не судите вашего адвоката по качеству его мантии, миссис Чайлдресс. Его ум намного острее, чем ножницы, которыми кроили этот бесформенный наряд.
– Доброе утро, мистер Берр, – ответил Алекс ледяным тоном.
– Бр-р-р, – сказал Берр, притворно вздрогнув. – Здесь, кажется, похолодало? – Что ж, – добавил он, облизнув губы. – Полагаю, дуэль началась.
И обернулся к столу как раз в тот момент, когда задняя дверь зала заседаний открылась и вошел судебный пристав.
– Всем встать!
Берр уже стоял, поэтому, казалось, все остальные последовали его примеру. Алекс не мог не подумать, что это было спланировано заранее. И снова велел себе прекратить впадать в паранойю. Берр просто не мог знать, что судья войдет именно сейчас. Не так ли?
В дверном проеме за спиной пристава возникла огромная тень. На мгновение показалось, что тот, кто находится за дверью, не сможет протиснуться в такую узкую щель. Затем послышался шелест ткани, трущейся о деревянный косяк, и судья Льюис Смитсон вошел в зал.
Он оказался представительным мужчиной пятидесяти с небольшим лет. Ростом он был не ниже генерала Вашингтона, то есть шесть футов четыре дюйма, а его туго завитый парик добавлял ему еще два или три дюйма. Но он был намного крупнее Вашингтона, и живот его походил на бочку с китовым жиром, а ноги – на римские колонны, покрытые копотью. Алекс видел его пару раз вне зала суда, поэтому знал, что объем его фигуре придают огромные запасы жира, но сейчас, в черной мантии с широчайшим жабо, он походил на покрытую лишайником скалу, вырастающую среди бурных волн, чтобы вдребезги разбить корпус ничего не подозревающего судна.
При виде него у Кэролайн перехватило дыхание. Алекс надеялся, что ей удастся сохранить спокойствие во время всего разбирательства.
Судья Смитсон взобрался на судейский помост по ступеням, скрипящим и проседающим под его весом. Судейская скамья из покрытого темным лаком ореха только добавила его фигуре величественности. Теперь он походил на увенчанную снегом горную вершину, которая бросала вызов очередному Сизифу.
Судья занял свое место и взмахом руки позволил присутствующим сделать то же самое.
– Сегодня слушается дело миссис Джонатан Чайлдресс против штата Нью-Йорк касаемо собственности, расположенной на улице Бакстер-стрит, дом 17, которая, по утверждению штата, была незаконно приобретена истицей во время оккупации города Нью-Йорк британскими войсками.
– Со всем моим уважением, Ваша честь, – вступил Алекс, поднимаясь. – Штат отнял вышеозначенную собственность около четырех месяцев назад, а теперь просто пытается постфактум кодифицировать переход собственности.
– Ваша честь! – Берр поднялся с места. – Такое обвинение роняет тень на сам институт нашего правительства, ради создания которого многие люди в этом зале рисковали своей жизнью!
Крики «Верно! Верно!» донеслись с галереи. Судья, известный как сторонник правил, однако, не потребовал установления тишины. Алекс счел это плохим знаком.
Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.
– Значит ли это, что противная сторона ставит под сомнение факт того, что здание, расположенное по адресу: улица Бакстер-стрит, дом 17, не является собственностью миссис Чайлдресс с ноября прошлого года? Позвольте мне избавить вас от необходимости отвечать, – продолжил он, взмахом руки призвав озадаченного Берра к молчанию. Затем вытащил лист бумаги из своего саквояжа. – Здесь у меня копия купчей на здание, расположенное по адресу: улица Бакстер-стрит, дом 17, датированной 19 ноября 1783 года, передающая право собственности от штата Нью-Йорк некоему Элайе Спрингеру. Поэтому, как я и сказал, Ваша честь, штат уже забрал здание и успел продать, получив неплохую прибыль. А значит, данное разбирательство не имеет другой цели, кроме как определить законность этого действия.
Судья Смитсон, казалось, с трудом удержался от усмешки. Он повернулся к Берру.
– Тут он вас поймал, советник.
Раздосадованный Берр уселся на свое место, не глядя на Алекса. Алекс занял свое место со всем возможным достоинством, надеясь, что лицо его не
