Кровавая заутреня - Нина Алексеевна Левина
— Я? — Чеслав перевёл на Громова взгляд, полный страха. — Привидение? Нет, с чего бы? — Корчмарь деланно рассмеялся и вышел из лавки перед Алексеем.
— Нам туда, идёмте!
Пан Лех торопливо засеменил по улице, а Чеслав вдруг остановился, словно что-то вспомнил.
— Прости, Алекси, но я должен бежать. Матушке помогать надо, а тебе ведь я всё равно больше не нужен.
— Конечно, ступай. Благодарю за помощь.
Алексей кивнул Чеславу и поспешил за лавочником, а корчмарь пошёл в сторону «Весолека», обдумывая столько нагрянувших неприятностей. Во-первых, Алексей в Варшаве, и это просто ужасная новость. А во-вторых, он узнал крест, который Чеслав сорвал с Кати. Какой-то злой демон (или не демон) доставил крест пану Леху, а потом шепнул старому лавочнику передать его Алексею! Надо было не полениться и выбросить крест в Вислу, но теперь поздно сожалеть, надо срочно что-то делать. В том что сержант станет упорно разыскивать Кати, корчмарь ни капли не сомневался. А вот найти он её не должен, иначе Чеславу не жить. Господи, да этот русский его в куски изрубит, когда узнает, что он вытворял с его возлюбленной. Нет, в такой ситуации нельзя медлить. Кати должна навсегда исчезнуть и как можно скорее.
Пока Чеслав спешил к «Весолеку», лавочник привёл Алексея к зеленщику, и тот, выпучив глаза от страха, клялся-божился, что он не прикасался ни к одной молодой панянке в тюрьме, а крест ему достался ещё весной от одного пришедшего в Варшаву селянина, собиравшегося вступить в войско Костюшко.
— Я этот крест в кости выиграл, — уверял зеленщик. — Всё честно. И Боже сохрани, чтоб я какого пленника обидел. Заботился о них, как о детях…
— Ясно, — прервал его Алексей. — Как найти этого селянина? Где он сейчас?
— Нет его уже давно, — развёл руками зеленщик. — Их под Пулавами ваши многих побили. Почти все полегли.
— Может, он выжил?
— Может, и выжил, но в Варшаве с того времени не появлялся.
— А имя его знаешь? Откуда он пришёл?
— Да зачем мне его имя? — сплюнул зеленщик. — Я его только из-за креста и запомнил. Не поверил сперва, что у такого оборванца серебро может быть. Тогда ведь погромы уже закончились, начали порядок наводить, а тут — большой серебряный крест.
— Где же он его взял?
— Сказал, что нашёл по дороге на окраине Варшавы. Хвалился, что город его сразу подарунком встретил.
— А откуда он пришёл? Не помнишь?
— Нет. Я и не спрашивал. Зачем мне?
— Ладно, спасибо, — поблагодарил Алексей, распрощался с лавочником и зеленщиком и медленно побрёл по улице, ведя лошадь в поводу. Что ж, пока поиски Кати ни к чему не привели. Люди, на которых он надеялся, её не видели, зато случайно нашедшийся у лавочника крест наводил на ужасную мысль, что девушка мертва. «Не мертва, — уверял себя Алексей. — Она могла потерять крест. Так тоже бывает. Видимо, придётся всё-таки обойти всю Варшаву, от дома к дому». Сержант вздохнул — не так-то просто это будет сделать. Варшава — большой город, сколько для этого понадобится времени. «Сколько бы ни понадобилась! Пока всех не расспрошу — не успокоюсь!» — решил Алексей, как вдруг услышал, что его кто-то окликает.
— Стойте, пан! — К Алексею спешил зеленщик. — Я вспомнил!
— Что именно?
— Тот селянин шутил про куриные яйца. Мы тогда ещё смеялись над ним.
— При чём тут куриные яйца? — удивился Алексей.
— Да послушайте! Он сказал, что загубил соль по дороге, а без соли ему яйца огидно пить. А как через рогатку вошёл — так и соли не треба, от названия местечка во рту солоно.
— Какую ещё рогатку? — не понял Алексей.
— То ж проходы в город через Любомирский вал вокруг Варшавы.
— Так-так, и куда же он вошёл?
— Ясно, что в Солец! — развёл руками зеленщик.
— От названия во рту солоно, — повторил Алексей. — А ведь верно! — он оживился. — Получается, в Варшаву он пришёл с той стороны. Что ж, спасибо и на этом.
Зеленщик поклонился и поспешил обратно, а Громов вскочил на Звёздочку и поскакал в сторону Солеца. Ещё во время службы в варшавском гарнизоне Алексей слышал об этом районе столицы, но никогда в нём не бывал, не было надобности. Солец находился вдали от центральных районов, сразу за Калешиным и тянулся вдоль Вислы. На берегу располагались склады и зернохранилища, рядом — разбегались в стороны улочки с жилыми постройками, чем дальше от реки — тем меньше домики и реже. Получалось, что селянин, нашедший крест, шёл отсюда к центру Варшавы и где-то здесь наткнулся на крест Кати.
Солец оказался довольно большим районом. Алексей доехал почти до его окраины, спешился, привязал Звёздочку к дереву, а сам решил немного пройтись по улочкам. Первые же встреченные им жители на расспросы не отвечали, отворачивались с хмурыми лицами и торопились к своим домам. «Ясно, — думал Алексей, провожая взглядом очередного недружелюбного поляка, — здесь одному поисками нельзя заниматься. Надо переговорить с командиром и попросить, чтобы позволил взять в подмогу мою роту. Ребята все шустрые, напористые, с ними мы быстро по всем домам пройдёмся».
Размышляя так, Алексей вернулся к Звёздочке и уже собирался ехать обратно, как вдруг заметил знакомую фигуру, появившуюся из прибрежных кустов. «Чеслав? — удивился Алексей. — А он тут что делает?» Тем временем корчмарь, держа в руках корзину, быстро пересёк дорогу и поспешил вглубь улочек. Алексей собирался его окликнуть, но какое-то смутное сомнение остановило его. Внезапно вспомнился страх Чеслава и его бледность при упоминании Кати, странный застывший взгляд при виде креста, торопливость, с которой корчмарь распрощался с Алексеем и многое другое, от чего в сердце сержанта закралось подозрение, что корчмарь что-то недоговаривал. Оставив Звёздочку, Алексей незаметно последовал за Чеславом и вскоре увидел, как тот, оглядываясь, направляется к дальней, одиноко стоящей хибарке, скрытой за деревьями и бурно разросшимся кустарником…
Вернувшись в «Весолек» после разговора с Алексеем и паном Лехом, Чеслав уже точно знал, как ему избавиться от Кати. Убить её собственноручно он не мог. Одно дело измываться над её прекрасным телом ради удовлетворения своей страсти и совсем другое — взять и вонзить в Кати
