В СССР геев не было! - Ванда Лаванда
– Но ведь… В смысле, а как же ты?
– Я их сын, все-таки, – Миша стал собирать раскиданные карты, лишь бы немного отвлечься перед разговором. Ну и не пялиться на одевающегося парня. – Вряд ли они меня сдадут в милицию. А кто ты, я им не скажу, не волнуйся.
– Я за себя и не волнуюсь! – вспылил Слава, торопливо натягивая футболку через голову.
Его волосы растрепались пока они нежились на диване, кудряшки смешно топорщились в разные стороны. Михаил встал с дивана и пригладил их ладонью в привычном заботливом жесте.
– Поволнуйся за себя, просто ради разнообразия, – Михаил улыбнулся, но взгляд остался серьезным. – Я большой мальчик, я справлюсь.
И, обхватив ладонями лицо Славы, Миша его поцеловал. У них не было традиции, типа поцелуя при встрече или при прощании, так как очень часто они не могли даже просто касаться друг друга. Так что это был просто успокаивающий поцелуй. Даже, поцелуй-обещание, что они справятся, и что они вместе, несмотря ни на что.
– Я люблю тебя, – шепнул Михаил в губы парня. – Если все будет в порядке, встретимся завтра у техникумовского фонтана в полдень. Если нет… То я напишу тебе домой письмо. Так тебе есть куда пойти?
– Да, вернусь в общагу, наплету, что забыл что-то в комнате. Разберусь, в общем, – Ярослав беспечно махнул рукой.
Они вышли из комнаты, и Михаил проводил Славу до входной двери. Ярослав порадовался, что из кухни, где Мишу ждал серьезный разговор, не было видно прихожую.
– Надеюсь, до завтра, – улыбнулся Миша, на секунду прижавшись лбом ко лбу любимого.
– Ага, удачи, – Слава сжал ладонь парня, повторяя его жест на диване, и вышел из квартиры.
Михаил медленно развернулся и пошел на кухню, тяжело переставляя ноги, как будто бы он только что пробежал марафон. На кухне под потолком горела одинокая лампочка: абажур давно разбился, но никто не заморочился с покупкой новой люстры. Вокруг лампочки жужжала жирная муха, которая то и дело садилась на стекло, отбрасывая странные тени на стены, а потом снова взлетала, чтобы нарушить тишину в комнате.
– Итак, – наконец, сказал Михаил. Он не собирался проводить тут всю ночь, ожидая приговора.
– Что ж, – вздохнула Лариса Алексеевна, уже успевшая смыть свой макияж, но еще не переодевшаяся в домашний халат. – Мы поехали, значит, как обычно. Но та заправка, на которой мы обычно заправляемся, была закрыта. Поэтому твой отец решил заправиться на следующей, очень сомнительной. Я так ему и сказала…
– Нормальная заправка! – недовольно фыркнул Петр Николаевич.
– Была бы нормальная, твой драндулет не заглох бы через несколько километров!
Парень переводил взгляд с одного родителя на другого, абсолютно не улавливая суть разговора.
– Вы, вообще, о чем сейчас?!
– О том, почему мы пропустим пятидесятилетие Гали! – вскричала мама, но смотрела не на Мишу, а на его отца, которого она, собственно, винила в произошедшем чрезвычайном происшествии.
– Я же сказал… – басом начал отец, но Михаил неожиданно его перебил.
– То есть мы сейчас действительно будем обсуждать вашу поездку, а не то, что произошло в моей комнате? – он прищурил глаза и сложил руки на груди.
– О, милый, ну, привел ты друга без спроса, ничего страшного, – мама беззаботно развела руками.
– Ты же видела, что он мне не просто друг? – Михаил понимал, что лучше оставить все, как есть, спрятать голову в песок, состроить дурачка. Но почему-то для него было важно сказать правду родителям именно сейчас, учитывая, что они стали свидетелями его общения с Ярославом. В другое время у него не хватит смелости раскрыться, даже если ему этого очень захочется.
– Да, вроде ты рассказывал про какого-то Сашу, твоего лучшего друга.
– Слава, а не Саша! – гневно поправил Миша, смотря только на мать. Отец не говорил ни слова, лишь бездумно переставлял баночки со специями, в которых никогда не разбирался.
– Да, точно, Слава!
– И он мне не друг, он мой любим…
– Нет, нет, Миша, такого быть не может! – категорично заявила мать. От прежней беззаботности и легкости не осталось и следа.
Она поднялась из-за стола, опираясь на стол ладонями, и Миша почувствовал себя маленьким мальчиком, который допустил ошибку в примере по математике, и теперь его ждет длинная нудная лекция о том, как важно в наше время образование. Хотелось тоже встать и показать, что в нем метр девяноста роста, что ему двадцать лет, что он уже закончил обучение и работает, так что хватит его воспитывать и подавлять. Но он остался сидеть.
– В каком смысле «такого быть не может»? – спросил Миша гораздо тише.
Вместо того, чтобы сопротивляться авторитету матери, он как-то сжался, ссутулился, скрестил руки на груди в защитном жесте. И в целом выглядел совсем не внушительно и не уверенно.
– В нашей семье таких просто нет, – сухо проговорила мать, отвечая на вопрос сына. – Я понимаю, что с девушками сейчас сложно, все теперь заняты учебой и работой. Но это и не плохо, ты еще найдешь ту, которая тебе понравится. Партийную умницу, работящую красавицу, с которой создашь семью и порадуешь нас внуками. А придумывать себе болезнь, чтобы не стараться в поисках жены просто трусость!
– Это же не болезнь, мам… – без особого энтузиазма попробовал объясниться Миша, но его даже не собирались слушать.
– Всем известно, что это болезнь. Говорят, что в Германии и Америке это лечат, – наконец, вставил свои пять копеек отец в их разговор, а точнее в монолог своей жены.
– Но тебе это не нужно, дорогой, – тон Ларисы Алексеевны смягчился. – Ты не болен. Тебе не нужен этот парень. Ты просто запутался, потому что не встретил еще ту единственную…
Остальную часть лекции Михаил просто пропустил мимо ушей, привычно кивая, когда от него этого ждали. Чувство разочарования и облегчения смешались в одно, оставляя грязное тошнотворное послевкусие. Облегчение от того, что родители не собирались идти в милицию и отдавать его или Славу под суд. Разочарование от того, что его родителям было все равно на то, кем он являлся.
Что же, наверное, пора было Михаилу искать новое место жительства? Или придется продолжать играть роль «правильного сына»?
***
2020 г., зима
Ярослав стоял на балконе, опять курил и смотрел в окно на припарковавшуюся машину своего старшего сына. Пальцы нервно выстукивали рваный ритм. Перед тем, как отправить молодежь в гостиную заканчивать с приготовлениями
