Невероятный сезон - Розалин Ивз
Генри был идеален: обаятельный и добрый, мужчина, который заботился о своих сестрах и прислушивался к настроению Калли. Если он любил сюрпризы и приключения больше, чем она, что ж, нет совершенно одинаковых людей. Ответ казался простым, но что-то удерживало ее.
Хотела бы она знать что.
XXI
День расплаты
Грация
В результате повторных опытов я обнаружил, что как угнетенное дыхание, так и скопление мокроты, вызванные разделением восьмой пары нервов, можно предотвратить, гальванизировав легкие.
А. П. Уилсон Филип, «Философские труды Королевского общества»
Примечание Грации: Если использование металлических пластин и электричества способно стимулировать нервы в легких, возможно, то же следует применять и для лечения влюбленности.
Грация была единственной девушкой в доме Элфинстоунов, радовавшейся дождю. Благодаря ему мистер Левесон отложил визит, который обещал нанести, чтобы передать статью. Это подарило ей день, потом – два, потом – три. Когда дождь прекратился, и Калли оживилась, Грация лишь вздохнула.
Значит, сегодня.
Она оделась в бледно-золотистое платье с вышитыми по лифу желтыми цветами и спустилась в комнату для утренних приемов, ее руки и ноги одеревенели от ужаса, будто в ожидании казни. Грация подумывала сказать маме, что заболела, но это только бы вызвало суету. И встречу с мистером Левесоном нельзя было откладывать вечно. Лучше покончить с этим сразу.
Приехали несколько маминых друзей. Адам сел рядом с Калли, но, кажется, не осчастливил этим ни себя, ни ее, поскольку быстро оставил ее ради Талии. Потом пришел мистер Солсбери и увез Калли кататься. Грация не понимала, почему Адам так быстро согласился на это – после того, как Калли вышла из комнаты, он уставился на дверь с таким странным выражением лица, что она подумала – ему, вероятно, больно.
Следующим прибыл мистер Дарби. Грация видела, насколько он обескуражен, обнаружив Адама уютно устроившимся на диване рядом с Талией, хотя и быстро скрыл это. Он схватил единственный стул и пододвинул его ближе к Талии.
Где мистер Левесон? Неужели нарочно медлил, чтобы наказать ее? Возможно, он уже узнал о ее статье. Грация достала из кармана платок и начала крутить его в пальцах. Она рассеянно прислушивалась к разговорам, ведущимся рядом, но не принимала в них участия.
– Вы уже были в Воксхолле, мисс Обри? – спросил мистер Дарби Талию.
– Еще нет. Мне понравится? – поинтересовалась она.
Грация взглянула на нее, радуясь, что кузина сегодня казалась веселой по сравнению с ее мрачным настроением накануне.
– Не правда ли, это немного… рано? – спросила мама.
– О, нет, – заверил ее мистер Дарби. – Конечно, сады открыты для всех, поэтому могут присутствовать нежелательные лица, но, уверяю, представители высшего света не брезгуют ими. Я видел там вечера, устраиваемые герцогами и графами, чрезвычайно веселые.
– Звучит довольно обыденно, – сказал Адам, и легкая усмешка заиграла на его губах.
Он поймал взгляд Грации, и та не смогла удержаться от ответной улыбки.
– Я предлагаю устроить там вечер. Вам необязательно приходить, если находите это скучным, мистер Хетербридж.
– Он просто дразнится, мистер Дарби, – сказала Талия. – Когда поедем?
– Может, в следующую среду?
Чуть больше недели, заметила Грация.
Когда мама нахмурилась, мистер Дарби добавил:
– Я был бы рад пригласить вас всех. Уверен, вы и ваш муж придадите вечеру достоинства, леди Элфинстоун.
Мама уступила, и мистер Дарби с Талией начали подробно обсуждать план. Адам оставил их, чтобы присоединиться к Грации, и мистер Дарби с готовностью занял его место.
Сев в кресло рядом с Грацией, Адам заметил:
– Твоя семья довольно популярна сегодня. Удивлен, что никто из поклонников не осаждает тебя.
– Полагаю, новизна разговоров со мной улетучилась, – сказала Грация. В глубине души она была скорее благодарна этому. Ей хватало и тревоги, когда она гадала, написал ли ту статью мистер Левесон. Гораздо хуже было бы, если в момент, когда все разъяснится, рядом окажутся нежелательные свидетели.
– Любой, кто видит в тебе лишь новинку, не заслуживает наслаждаться твоим обществом.
– Вот это очень мило, – ответила Грация. – Ты практиковался?
Адам рассмеялся.
– Я, как правило, не практикуюсь в комплиментах. Я не мистер Коллинз[6], хотя и собираюсь стать священником.
– Тогда, увы, боюсь, ты никогда не получишь покровительства знатной дамы.
– Это бремя, которое я готов нести.
Грация изучала его улыбающееся лицо.
– Почему ты разрешил Калли поехать кататься с мистером Солсбери?
Он пожал плечами.
– Казалось, ей не терпелось уйти, и я… Не хочу, чтобы наша помолвка ограничивала ее в удовольствиях. – Его взгляд обратился к двери, как тогда, когда ушла Калли.
– Калли ждала, чтобы выйти на улицу, последние три дня. Если бы ты предложил ей покататься верхом или в экипаже, она бы с радостью поехала с тобой.
– Так вот почему она говорила о погоде? Я думал, она пытается наскучить мне, чтобы я оставил ее в покое.
– Калли не такая грубая, – ответила Грация. – Ты бы уже должен это знать.
Адам вздохнул.
– Ты права. Я лишь хочу, чтобы она была счастлива.
Их разговор перешел на другие темы, а затем Адам оставил ее, чтобы попрощаться с Талией и мамой, прежде чем уйти. В дверях он столкнулся с мистером Левесоном.
Кровь, казалось, застыла в теле Грации. Она сглотнула.
– Добрый день, мистер Левесон, – сказала она. Еще день, так ведь?
– Доброго дня, мисс Элфинстоун, – поздоровался он, улыбаясь и садясь. – Приношу извинения, что не пришел раньше.
– О, я вас не ожидала! Погода была ужасной. – Почему, ну почему она никогда не училась искусству светской беседы? Ей хотелось уметь, как Калли, часами болтать о погоде, не ограничиваясь одним кратким замечанием. А теперь мистер Левесон должен был раскрыть авторство злосчастной статьи.
Он полез во внутренний карман, чтобы вытащить что-то, до ужаса похожее на экземпляр «Философских трудов». Грация пожалела, что прочла этот проклятый номер.
– Я принес вам кое-что, – начал он, протягивая журнал.
– Конечно! Спасибо! – Грация схватила его, словно горячую сковороду из духовки, и сунула в корзинку для вышивания, стоявшую на полу у ее ног.
Мистер Левесон посмотрел на нее удивленно.
– Но я еще не показал вам, которая статья – моя.
– О! Приношу извинения. – Выглядела ли она так же глупо, как чувствовала себя? Грация достала журнал, захватив при этом моток ниток для вышивания. Она швырнула нитки обратно в корзину и вернула «Философские труды» мистеру Левесону.
