Невероятный сезон - Розалин Ивз

– Не верю, что мои математические способности настолько плохи, даже для меня Гретна-Грин – это далеко.

Калли расслабилась, пока они не добрались до длинного прямого участка дороги, на котором не было других экипажей.

– Отлично, – сказал мистер Солсбери, а затем с торжествующим возгласом: «Вперед!» – хлестнул вожжами.

Лошади рванулись. Калли вскрикнула и одной рукой схватилась за борт фаэтона, а другой – за мистера Солсбери. Вопреки тому, что можно было бы ожидать от молодой леди, любящей балы, Калли не особенно нравились сюрпризы. Или приключения, которыми они часто оборачивались. Ей нравилось все знакомое, удобное и веселое.

И безопасное.

Мистер Солсбери тоже вскрикнул, но его голос звучал скорее радостно, чем испуганно. Калли изо всех сил пыталась отдышаться. Она не могла стать одной из тех женщин, которые впадают в истерику, хотя и чувствовала, как от страха у нее начинает сжиматься горло. Когда к ней вернулся дар речи, она сказала так спокойно, как могла:

– Мистер Солсбери, пожалуйста, потише!

Ей потребовалось три попытки, чтобы он услышал ее. В голове промелькнула мысль, что Адам, тот, кто знал ее с детства, никогда бы не рискнул гнать лошадей, везя ее в экипаже, особенно в фаэтоне с высокой посадкой, и не испугал бы ее так.

Наконец мистер Солсбери понял, что она действительно напугана, а не просто встревожена, и натянул поводья, переведя лошадей на рысь. Калли не могла унять дрожь, и он порылся под сиденьем и вытащил для нее одеяло.

– Черт возьми, мне очень жаль, мисс Обри! Я подумал, что вам наверняка понравится небольшое приключение на свежем воздухе.

Стук сердца все еще отдавался у нее в ушах. Она не хотела, чтобы мистер Солсбери считал ее трусливой или слабой, но…

– Я не в восторге от быстрой езды. Наш экипаж разбился, когда я была маленькой девочкой. Конюх заснул, а лошади понесли. Я сломала руку.

Мама, ехавшая с ними, отделалась лишь синяками и сильно разозлилась на конюха. Остаток пути она несла Калли на руках, шепча ей в волосы слова утешения.

Чего бы Калли только ни отдала, чтобы сейчас рядом с ней была мама, которая гладила бы ее по голове и шептала что-то ободряющее.

– Мне очень жаль, мисс Обри. Ни за что на свете я не хотел напугать вас.

Мистер Солсбери, казалось, искренне раскаивался, так что Калли сказала, что она в порядке, хотя это было не вполне так.

Мистер Солсбери развернул фаэтон, и некоторое время они ехали молча. Затем он сказал:

– Я бы не повез вас в Гретна-Грин, если бы вы сами этого не захотели. Вы хотите, чтобы я сделал это?

Он не смотрел на нее, задавая вопрос. И от этого у нее сжалось сердце. Его робость означала, что он серьезен, его внимание было подобно воде в пересохшем саду.

Калли ответила мягко:

– Я помолвлена.

– И все же вы не выглядите счастливой. Когда вы говорите о женихе, в вашем голосе звучит смирение… и немного грусть.

Калли промолчала. Что она могла ответить? Он не ошибся.

– Если я переступаю границы, вам стоит только сказать, и я прекращу. – Мистер Солсбери глубоко вздохнул, и Калли не стала его останавливать. – Мне кажется, я влюбляюсь в вас. Вы добрая, обаятельная и любящая… Не знаю, замечаете ли вы это: как окружающих привлекает ваше тепло, как ваша доброта делает их мягче и добрее. Я… не так уж много видел в жизни. Мои родители были примером для меня, но пример не всегда оставляет место для любви.

Калли вспомнила, что рассказывала его сестра, как мистер Солсбери… Генри пожертвовал собственным счастьем ради близких. Как и она сама. Чего ему стоило теперь потянуться к чему-то, чего он желал? Ей хотелось обнять его, мальчика, которым он был. Хотелось навсегда сохранить в памяти восхищение, сиявшее в его глазах, когда он смотрел на нее. Она желала того, что не могла заполучить.

– Вы любите этого джентльмена? Мистера Хетербриджа? Любит ли он вас? Скажите, что это брак по любви, и я больше не вернусь к этой теме.

Калли опустила взгляд на руки, которые свободно лежали у нее на коленях. Голос Генри звучал яростно.

– Вы молчите, потому что это не так. Не выходите замуж за того, кто не может любить вас, мисс Каллиопа Обри.

Казалось, что-то острое застряло у нее в горле.

– Я согласилась выйти за мистера Хетербриджа, чтобы предотвратить скандал. Если я предпочту вас, это ввергнет меня в новый.

– Какое нам до этого дело, если мы будем вместе? В любом случае слухи улягутся быстро, едва мы поженимся. Мы могли бы в наш медовый месяц уехать за границу… посмотреть Европу и Грецию, Турцию и Египет. К тому времени, как мы вернемся, всем уже будет безразлично.

Калли положила одну ладонь поверх другой. Она подумала об Адаме, таком, каким увидела его в это утро: отстраненном, вежливом, равнодушным к тому, что его невеста уезжает кататься с другим мужчиной. Она подумала о жизни, проведенной в безразличии друг к другу. Подумала о Генри, который всегда относился к ней с теплотой и ждал встречи. Он утверждал, что любит ее, тогда как Адам, конечно, ничего такого не говорил.

И все же она колебалась.

– Как я могу так обидеть Адама? – Она может сбежать от скандала с Генри, но Адаму придется пережить все в одиночку. Она не стала бы просить об этом ни его, ни семью.

Генри снова посмотрел вперед, на дорогу. У него был приятный профиль.

– Вы бы лучше причинили боль мне? Вы не сможете выйти из этой ситуации, не ранив кого-то.

Калли посмотрела на зелень Гайд-парка, мелькнувшую вдали. Что она должна ответить? Ничто из маминых уроков не подготовило ее к тому, чтобы принять предложение, будучи помолвленной с другим.

– К черту все это… не берите в голову. Хотите, сделайте больно мне, хотите – ему. Только не вредите себе, лишь бы осчастливить одного из нас. В этом уравнении ваше счастье должно быть единственным, что имеет значение.

Если бы все было так просто. Калли не думала, что сможет наслаждаться счастьем, купленным за счет тех, кого она любит.

Генри продолжил:

– Вам необязательно отвечать сразу. Понимаю, вы не искали предложения. Но… не говорите «нет». Подумайте об этом. Ответьте, когда будете готовы… я не стану вам докучать.

Калли кивнула, затем поняла, что Генри все еще смотрит на дорогу и не может ее видеть.

– Хорошо. Я подумаю. А теперь, пожалуйста, давайте поговорим о чем-нибудь другом.

Генри последовал ее желанию, непринужденно