Непокорная невеста - Лиза Клейпас
– Нам лучше начать переговоры, – хрипло проговорил Том. – Сколько времени ты хочешь проводить в моем обществе?
– Каждую минуту, – сказала Кассандра и снова потянулась к его губам.
Том улыбнулся.
– Я тоже. Я… о, ты такая сладкая… нет, я… боже. Но придется… надо остановиться, – он прижался губами к ее волосам, чтобы избежать поцелуев, – а то я лишу тебя девственности прямо здесь, в библиотеке.
– Разве этого еще не произошло? – удивилась Кассандра.
– Нет, – прошептал он, улыбнувшись, – ты все еще девственница, хотя и более опытная, чем два дня назад. Тебе понравилось?
Она кивнула, краска бросилась ей в лицо – казалось, будто щеки пульсируют, – и призналась:
– Да, но мне хотелось большего.
– Я бы с радостью исполнил твое желание, если бы не договор, – Том, тяжело вздохнув, выпустил ее из объятий, усадил за стол, но вместо того, чтобы занять место напротив, уселся рядом и взял механический карандаш. – Я буду записывать пункты, по которым мы придем к соглашению, а ты потом напишешь окончательный вариант чернилами.
Кассандра увидела, как он сделал несколько пометок на странице какими-то значками мелким аккуратным почерком, и заметила:
– Какая интересная форма записи.
– Это черновой шрифт. Ему учат инженеров и чертежников, чтобы было легче читать технические планы и спецификации.
– А как ты попал на инженерные курсы?
– Послал мой работодатель в железнодорожной компании, мистер Чемберс Пакстон.
– Очень любезно с его стороны.
– Его мотивы не были бескорыстными, – сухо заметил Том. – Я применял свои инженерные навыки для проектирования и создания двигателей для его компании. Этот человек изменил всю мою жизнь.
– Когда ты с ним познакомился?
– Мне тогда исполнилось двенадцать, и я работал продавцом в поездах. Каждую неделю мистер Пакстон ездил на экспрессе, который отправлялся из Лондона в Манчестер в восемь двадцать пять утра. Он нанял меня на работу и взял жить к себе. В его семье было пять дочерей и ни одного сына.
Кассандра внимательно слушала, чувствуя, что за простыми словами таится много важных деталей.
– Как долго ты прожил в его семье?
– Семь лет.
– Должно быть, мистер Пакстон заменил тебе отца.
Том кивнул, изучая механизм металлического карандаша. Щелк, и часть грифеля исчезла.
– Ты пригласишь его на свадьбу? – спросила Кассандра.
Взгляд его стал непроницаемым:
– Он умер два года назад: отказали почки, как я слышал.
– Ты слышал?.. – в растерянности повторила Кассандра.
Щелк, щелк…
– Мы задолго до этого перестали общаться, – небрежным тоном пояснил Том. – Я исчерпал гостеприимство семьи Пакстонов.
– Можешь рассказать, что случилось? – мягко попросила Кассандра.
– Не сейчас. Как-нибудь потом.
Холодный вежливый тон дал понять, что тема закрыта. Чтобы скрыть неловкость, Том принялся аккуратно выравнивать стопку бумаги и выглядел при этом таким потерянным, что Кассандра инстинктивно положила руку ему на плечо.
Это было так неожиданно, что Том вздрогнул. Кассандра хотела было отдернуть руку, но он не позволил, прижал к губам и поцеловал каждый пальчик.
Она понимала, что ему хочется поделиться с ней своим прошлым и раскрыть подробности той жизни, что скрыта от посторонних глаз, но пока он не в силах – на все потребуется время. Вне зависимости от причин Том не привык показывать свою уязвимость.
Не так давно Кассандра смотрела комедию в театре «Друри-Лейн», в которой один персонаж оснастил дверь своего дома огромным количеством замков, защелок и засовов. Каждый раз, когда на сцене появлялся новый герой, бедолаге приходилось долго подбирать ключи и старательно отпирать все затворы. Разочарование и досада всех действующих лиц приводили публику в безумный восторг.
Что, если сердце Тома вовсе не сковано льдом? Что, если оно просто под замком, к которому еще не подобрали ключ? А может, он не позволяет никому открывать, в конце концов став узником собственной тюрьмы?
Если так, то, чтобы вызволить его оттуда, потребуется не только время, но и терпение. И конечно, любовь.
Кассандра решила, что позволит себе полюбить его всем сердцем, но не для того, чтобы страдать: она станет с надеждой смотреть в будущее.
Глава 20
Обсуждение их договора началось в десять часов утра.
– На данный момент все идет лучше, чем я предполагала, – констатировала Кассандра, поправляя накопившуюся стопку страниц, пестривших заголовками, разделами и подразделами. – Мне показалось, что за столом переговоров ты был вовсе не таким уж невыносимым, как уверял кузен Девон.
– Нет, он прав, – хмуро возразил Том. – Если бы я мог повернуть время вспять, то действовал бы совсем по-другому.
– Правда? Почему?
Том посмотрел на лежавшую перед ним страницу, на полях которой он рассеянно чертил какие-то каракули. Кассандра уже заметила за ним привычку постоянно что-то рисовать: шестеренки, колеса, стрелки, железнодорожные пути, крошечные схемы непонятных механических объектов, – пока он обдумывал решение какого-то вопроса.
– Мне всегда нравилась конкуренция: я нацеливался на победу и не думал об ущербе, который могу неосознанно причинить. Переговоры были для меня игрой, мне и в голову не приходило, что Тренир сражался за благосостояние своих арендаторов.
– Ты не нанес особого вреда, – возразила Кассандра. – Тебе не удалось получить права на добычу полезных ископаемых.
– Не из-за отсутствия попыток, – механическим карандашом он соединил две изогнутые параллельные линии маленькими поперечными штрихами, превратив их в железнодорожные рельсы. – Я благодарен Трениру за то, что не держит на меня зла. Он дал мне понять, что есть кое-что важнее победы, и этот урок я усвоил.
Одной рукой подперев подбородок, другой Кассандра коснулась маленького рисунка на полях и спросила:
– Что они обозначают?
Том по-мальчишески смущенно улыбнулся, что было ему совершенно несвойственно, и просто сказал:
– Да ничего. Просто это помогает мне думать.
– Очередное чудачество? Забавно…
– У меня много и таких, что тебе не понравятся, – предупредил он. – Поверь на слово.
Прошел час, а они все еще обсуждали условия договора.
– Не переношу бесполезный хлам, – провозгласил Том. – Например, длинные пыльные занавески, фарфоровые статуэтки и дурацкие крошечные салфеточки с дырочками…
– Ажурные?
– Да, они самые. И все, что отделано бахромой. Ненавижу бахрому.
Кассандра моргнула, увидев, как он вносит новый пункт: «7д: никаких ажурных салфеток и бахромы», – и возмутилась:
– Подожди! Что, совсем никакой бахромы? Даже на абажурах? И на подушках?
– Особенно на подушках.
Кассандра опустила руки на стол и посмотрела на Тома с легкой досадой:
– В твоей жизни был какой-то неприятный опыт с бахромой? Почему ты ее так ненавидишь?
– Она выглядит уродливо, постоянно колышется, и это похоже на движение множества гусениц.
Кассандра нахмурилась:
– И все-таки я оставлю за собой право носить шляпки и одежду, отделанные бахромой, поскольку в этом году она вошла в моду.
– Мы можем исключить из этого списка ночные рубашки и халаты? Я бы предпочел к ним не прикасаться, – увидев негодование и удивление на ее лице, Том, смутившись, опустил глаза на листок бумаги. – Некоторые причуды невозможно преодолеть.
Прошло еще полчаса, обсуждение все продолжалось.
– Но ведь все любят собак, – возразила Кассандра.
– Не то чтобы я не любил собак – просто не хочу, чтобы в моем доме жили животные.
– В нашем доме, – опершись локтями о стол, она помассировала виски. –
