Сердце его в Эдирне - YeliangHua

Возможно, Мехмед поверит, что он обделён умом, и решит, что мстить идиоту — себя не уважать. К тому же, только идиот мог избить султана.

— Раду?.. — окликнул его Халил-паша, так и не дождавшись от него никакого ответа.

Раду кивнул, потому что они остановились у массивных резных дверей.

— Посмотри на меня, и скажи, что ты всё понял, Раду, — повторил Халил-паша, хмурясь.

— Да, наставник, — принц кивнул ещё несколько раз, понимая, насколько визирь боится этого вечера.

Что-то было определённо не так.

— Если хотите, я могу обменяться с вами едой, — добавил он зачем-то.

Халил-паша покачал головой. Было видно, что он зол на принца за его слова:

— Думай, что говоришь, Раду. За такие речи мы оба можем отправиться в Едикуле. Султан подарил тебе и твоему брату дом, а ты платишь ему за его щедрость подозрениями?..

— Простите, наставник, — Раду опустил голову. Только теперь он осознал, в каком отчаянном положении находится Халил-паша. Им повезет, если они оба доживут до рассвета.

— Идём, — его наставник вошёл в ярко освещённый атриум, увлекая его за собой.

Примечание к части

P.S. Автор писала всё это по вдохновению, поэтому заранее прошу прощения за опечатки и отсутствие сносок.

Часть 2

...Огромный атриум дворца под открытым небом строился, чтобы впечатлять гостей белоснежным мрамором колонн и роскошью мозаики, но был холоден и неприветлив. Мехмед хорошо помнил день, когда впервые здесь побывал: ему было двенадцать лет, когда отец внезапно вспомнил о его существовании, потому что все остальные наследники были уже мертвы. Мехмед чувствовал себя тогда неуместным и растерянным — и, если вдуматься, ничего не изменилось даже теперь. Спустя столько лет, вернувшись победителем из очередного сражения, он обладал властью султана, но при этом всё ещё был чужаком в Эдирне. Здесь всё напоминало о том, что мать его — иноземка, а сам он — нежеланный наследник, запасной вариант.

Несовершеннолетний сын безымянной наложницы, он был для окружения его отца инструментом осуществления их планов, удобной шахматной фигуркой, которую можно в случае неудачи потерять без сожалений, обвинив во всех грехах.

До сих пор среди визирей оставались люди, которые, осознав, что новый султан им не по зубам, хотели бы избавиться от него — но, к счастью, с тех пор, как умер его отец, Мехмед сумел разбавить падких на власть визирей новыми людьми.

Прежних вельмож с каждым годом становилось всё меньше в ближнем окружении.

Не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы знать их поимённо — все они подчинялись одному человеку.

Все ниточки вели к Халил-паше.

Мехмед намеренно устроил так, чтобы визирь его отца на банкете занял место в стороне. Он не собирался устраивать травлю до тех пор, пока тот не выдаст себя — но для этого Халил-пашу следовало спровоцировать, потому что до сих пор тот успешно действовал чужими руками.

До сегодняшнего вечера Халил-паша легко манипулировал всеми, кто не участвовал в битве при Константинополе, внушая им, что Мехмед был недалёким гордецом и всего лишь мальчишкой, желающим добиться славы за счёт чужих побед и имени своего отца. К сожалению, только приближённые люди знали, что на самом деле Мехмед не горел страcтью к войне. Он пришёл в Константинополь с оружием лишь потому, что Халил-паше удалось натравить на него византийцев, поначалу внушив им, что новый султан слаб и ребячлив, а затем, когда Константинополь внезапно потребовал увеличить дань за содержание Орхана, возможного претендента на престол, вдвое — поставив его в безвыходное положение.

Халил-паша считал, что Мехмед выберет одно из двух очевидных зол: передаст правление более сговорчивому Орхану, либо разорит Османскую империю, отдав огромную плату за содержание Орхана. Оба пути привели бы его к неизбежному падению.

Вот только Халил-паша не предположил, что Мехмед восстанет против Константинополя напрямую, и не отступит, даже когда византийцы осознают свою ошибку.

Войну развязал Мехмед. Однако вина за это лежала на Халил-паше, хоть и далеко не все об этом знали.

Визирь его отца понимал, что его возможности стремительно сокращаются по мере того, как Мехмед расправляется с его шпионами, высылая их на окраины империи. Время этого "мудрого старца" было сочтено, и он вот-вот должен был совершить ошибку.

Мехмед перевёл взгляд на юного чужеземного принца, который не отступал от проклятого визиря ни на шаг. Этого юношу звали Раду, и с первого взгляда было ясно, чей он брат — Мехмед хорошо помнил горячного Влада, с которым провёл немало времени в походах. Но, если черты Влада были жёсткими, словно у варвара, а характер его — резким, будто кнут, то Раду оказался неожиданно изящен и по-юношески красив. Несмотря на свой простой наряд и блестящую выправку воина, внешне он оставил бы далеко позади холеных евнухов его тайного гарема.

Что связывало его и Халил-пашу?

Мехмед решил не торопить события. Он всегда предпочитал наблюдать за людьми, прежде чем приходить к каким-либо выводам. Сейчас же, посреди банкета, ему представлялась отличная возможность присмотреться к человеку, о котором он толком ничего не знал.

Распивая вино, он следил за тем, чтобы оно было разбавленным, и, переговариваясь с визирями, время от времени бросал мимолётные взгляды в сторону, где на подушках за резным низким столом расположились его загнанный в угол враг и едва знакомый ему принц, сумевший одолеть его в шутливом поединке накануне. По другую сторону от Раду сидел Заганос-паша, наставник и близкий друг Мехмеда — соседство это было вполне ожидаемым, поскольку Мехмед чётко дал ему понять, что желает, чтоб с Раду не спускали глаз. Он не был уверен, чего ему стоит ожидать от юноши, находившегося под влиянием Халил-паши — но был твёрдо намерен это выяснить.

Дело это было важным, поскольку речь шла о принце чужой страны — а вовсе не потому, что Мехмед вчера до рассвета вспоминал о том, каким крепким оказалось тело Раду, когда тот рухнул на него в саду, оказавшись верхом на его бёдрах.

— ...Прошу простить меня, но настало время уделить внимание и другим моим гостям, — сообщил Мехмед вельможам, поднимаясь с рашитых шёлком подушек и прогоняя непрошенные мысли.

Он не собирался подходить к Халил-паше сразу — вместо этого обошёл зал, а затем вышел провериться к янычарам. После кампании в