Невероятный сезон - Ивз Розалин

– А как выглядит опьянение идеями? Должна ли я идти домой, спотыкаясь, едва держась на ногах, и проснуться с головной болью, как это случается с моим братом Фредериком?

– Уверен, ты никогда не будешь столь не изящна. Надеюсь увидеть, как заблестят твои глаза и раскраснеются щеки. И я хотел бы снова услышать твой смех.

После этого они оба оказались втянуты в общий разговор, перескакивающий с одной идеи на другую со скоростью, от которой у Талии перехватывало дыхание. Раз или два она взглянула на Грацию, но замечала, что кузина улыбается, и в конце концов перестала следить за ней.

Беседа становилась все интересней, когда Джеймс переплел их с Талией пальцы.

– Пойдем со мной, – шепнул он ей на ухо.

Талия задалась вопросом, с кем он хотел познакомить ее на этот раз, но Джеймс вывел ее из салона в полутемный коридор, где у двери навытяжку стоял лакей. Они нашли нишу, частично скрытую от посторонних взглядов тяжелой занавеской. Джеймс притянул ее к себе, и сердце Талии бешено заколотилось в груди.

Она закрыла глаза и подняла лицо для поцелуя, но, когда его не последовало, ее глаза распахнулись.

Джеймс смотрел на нее. Он провел большим пальцем вниз по ее щеке, по губам.

– Ах, Талия, почему ты так мила?

Талию никогда особо не заботила собственная внешность. Она знала, что черты ее лица достаточно хороши, – ей говорили об этом все, от деревенских мальчишек, проходивших мимо по улице, до друзей тети, открыто обсуждавших ее во время утренних визитов, будто она не сидела с ними в одной комнате. Она всегда считала внешность наименее интересной чертой в себе, бессмысленной, если не учитывать, что она всегда вызывала расположение окружающих. Порой миловидность казалась ей даже недостатком, причиной, по которой к ней относились менее серьезно, будто нельзя быть одновременно красивой и умной.

Но сейчас она безумно обрадовалась, что Джеймс считает ее хорошенькой, что она может предложить ему это, что зажигает огонек в его глазах. Выходя замуж, она хотела брака равных: сердцем, разумом и телом.

Джеймс поцеловал ее в висок, и у нее забурлила кровь.

– Смотри, уходят к небу горы, а волны к берегу бегут. – Он поцеловал ее еще раз, ниже, в скулу, его руки легко кружили по ее спине. – Как брат к сестре друг к другу льнут.

– «Философия любви», – пробормотала Талия, узнав стихотворение Шелли. В голове у нее пронеслись строки, которых Джеймс не произнес:

Последовали еще два поцелуя: в переносицу, линию подбородка, где дуновение дыхания на чувствительной коже заставило ее вздрогнуть.

Джеймс замолчал, Талия процитировала заключительные строки стихотворения:

Его губы наконец коснулись ее. Талия нетерпеливо потянулась ближе, приподнявшись на цыпочки, пока они не оказались на одном уровне. Руки Джеймса скользнули вниз по ее спине, остановились на пояснице и притянули к себе. Его грудь поднималась и опускалась с каждым вздохом, искры вспыхивали между ними. Когда его губы прижались к ее, они показались ей теплыми и мягкими. Один поцелуй превратился в два, затем – в три, и Талия сбилась со счета, когда Джеймс углубил поцелуй, его язык дразнил ее губы, а руки выводили узоры на спине. У нее закружилась голова.

Наконец он отстранился, встретившись с ней взглядом. Его карие глаза стали почти черными от желания.

– Я хочу быть с тобой, Талия. На всю оставшуюся жизнь. Давай убежим. – Его дыхание было прерывистым.

Сердце Талии подпрыгнуло. Он любил ее. Хотел жениться на ней. Но…

– Нам нет необходимости убегать. Ты говорил с моим отцом?

– Меня интересует не согласие твоего отца, а твое.

– Я хотела бы получить одобрение семьи, – начала она, но Джеймс с коротким смешком отстранился. Вместо тепла его объятий она почувствовала холод.

– Ты думаешь, твоя семья одобрит это? Нас?

– А почему бы и нет? – спросила Талия, смущенная и немного обиженная. – Возможно, они не столь неортодоксальны, как ты, но они хорошие люди, которые хотят мне счастья.

– Но ты сказала, что твоя тетя не одобряет нас.

– Моя тетя – не мои родители. Я не верю, что они не поддержали бы наш союз, если бы познакомились с тобой. Давай поговорим с ними… тогда сможем, не торопясь, планировать наше будущее.

Показалось ли ей, что Джеймс помедлил, прежде чем взять ее руки в свои и поцеловать каждую?

– Конечно, ты права. Но разве это не моя обязанность как потенциального жениха написать твоему отцу? Я сделаю это немедленно и попрошу его благословения.

– Уверена, он не сможет не дать его, – сказала Талия, и ее сердце запело от счастья.

Она взяла Джеймса под руку, и они вышли из ниши, пройдя мимо лакея, устремившего взгляд в сторону. Прежде чем они дошли до двери гостиной, Джеймс остановился.

– Пожалуйста, не говори об этом сестре или кому-нибудь еще. Я хочу изложить свои доводы твоему отцу, а если он узнает о моих намерениях от кого-то другого… скажем, от твоей тети, это может настроить его против меня.

– Мой отец не так неразумен… – начала Талия.

– Пожалуйста, – повторил Джеймс, и неуверенность в его голосе задела ее.

– Очень хорошо, – согласилась Талия. – Если это успокоит тебя, то обещаю никому не рассказывать о наших планах, пока ты не переговоришь с моим отцом.

Джеймс открыл дверь, и они едва не столкнулись с Грацией. Лицо у нее было пунцовым и шло пятнами.

– Ой! Где вы пропадали?

Талия отстранилась от Джеймса.

– В чем дело?

– Этот…. Эта финтифлюшка! – Голос кузины дрожал. Скорее от гнева, чем от слез, подумала Талия. – Он пытался поцеловать меня! На виду у всех! Когда я не просила об этом!

Когда Талия нашла взглядом в толпе «эту финтифлюшку», долговязый юноша вовсе не выглядел смущенным. Увидев, что Талия смотрит на него, он отсалютовал бокалом.

Стоявший рядом Джеймс рассмеялся.

– Ах, да. Известно, что Барнаби вытворяет такое, когда он в подпитии. Вы должны воспринять это как комплимент, мисс Элфинстоун. Барнаби целует только хорошеньких девушек.

– Это не комплимент, мистер Дарби, – сказала Грация. – Я не хотела этого поцелуя и не стремилась получить его. – Она неуверенно посмотрела на Талию. – Неужели я скомпрометирована теперь, когда все знают, что он пытался поцеловать меня? Я лучше умру старой девой, чем выйду за кого-то вроде мистера Барнаби.

Сердце Талии смягчилось. Она подошла к кузине и обняла ее.

– Я так не думаю, дорогая. – Но она посмотрела на Джеймса, ожидая подтверждения.

– Конечно нет! – Он снова рассмеялся. – Да Барнаби стал бы настоящим многоженцем, если бы женился на всех, кого целовал или хотя бы пытался. Мы тут не придерживаемся столь строгих правил. Разум, а не респектабельность – вот наш девиз.

Талия почувствовала укол раздражения из-за того, что Джеймс так пренебрежительно отнесся к тому, что едва не погубило Калли. То, что нетрезвым юношей воспринималось как шутка, для молодой женщины, на которую та обращалась, было не так забавно.

Но затем Джеймс искупил вину, предложив немедленно отвезти их домой. В экипаже Талия сидела рядом с кузиной, пока та крепко сжимала ее руку – и больше ничем не выдала смятения. Время от времени Талия поглядывала на Джеймса, который встречал ее взгляд с такой нежностью и тоской, что она чувствовала, как ее переполняет счастье, и едва сдерживалась, чтобы не поделиться с Грацией хорошей новостью. Кузина опустила голову на плечо Талии, и остаток пути они провели в молчании.